Теперь вот, сидя на кухне со скучным рабочим, Ленуся мялась и маялась, пытаясь угадать, останется ли этот парнишка при ней по доброй воле. Валерка признаков романтических настроений не подавал.
Болтая про трудности холостого хозяйствования для женщины, один только раз он скользнул взглядом по грудям, обшаривая едва видные под кофточкой мягкие сиськи. Ленуся заметила, это гадливое чувство всегда было ей противно, мешковатая и неладная, до отвращения стеснялась себя с самого детства, так и не посумев почувствовать себя красивой, стыдясь всего женского.
В музыкальном училище, когда золотыми волосами сияла на занятии, её педагог Чернышко, мерзкий старик с плешивой сединой на макушке, по слухам, практиковавший уринотерапию, много сотен раз делал это с ней снова и снова: по-паучьи долго двигая своим суставчатым скелетом, он, перешагивая через банкетку, и садясь за фортепиано, заглядывал к ней в декольте, свысока косясь на барышню, принуждённую, краснея, смотреть на инструмент.
«Кварта-квинта, кварта-квинта! Что тут непонятного!» – загнусавило воспоминание его голосом и Леночка досадливо поморщилась.
Валерка, болтавший всякую ерунду, заметив, тут же встрепенулся: он как раз рассказывал про то как чуть было не стал мастером на участке, но отказался.
– А что? Ты думаешь, я бы не смог? Да знаешь сколько я умею всего, как меня на работе уважают!
– Да нет-нет, смог бы, конечно, уверена, что смог. Просто вспомнилось.
– Что? – как-то приставуче допытывался Валера.
– Да учили меня всякому. В училище.
– Умеешь уже, значит? – хитро сощурился он.
– Что?
– Чему тебя там учили?
– Ну, я вот умею отличать корнет от сесквиальтра.
– Чо это?
Она хмыкнула:
– Тебе правда интересно?
– Конечно! – Валера был нелюбопытен, но умные слова ему нравились.
И Ленусик привычно запела ему свою долгую сказочку про орган, меха, трубы, регистры и всё бахово племя. Трелью разливалась про барокко и романтизм, покуда у Валерки не остекленели глаза.
Спохватилась только когда гостюшко стал поглядывать на время, желая поскорее свалить.
– Ох, Валера, это так скучно, наверное!
– Ну да, такие умные, что аж страшно, – как-то язвительно ответил он.
Шёл уже восьмой час, и, надежды что этот парнишка проведёт ночь у неё, не оставалось.
– Ой, а давайте кофе выпьем?
– На дорожку можно, – кивнул ей ухажер.
Его слегка мутило от чекушки коньяка, которую он вылакал по дороге, зная, что отправится к пацанам в бар сразу после этой приставучей женщины.
