Погода стояла замечательная и Феликс решил в комендатуру не возвращаться, а пройтись по маршруту троллейбуса, заодно и осмотреться. «Странно, в училище замполит почти круглосуточно был на службе. Проснулись – Трюкин у кровати, идём в столовую – он уже там, на лекции уснёшь, кто тебя разбудит – конечно, капитан, кому есть ещё до этого дело. Заступишь в караул – он тут как тут, ни мороженого купить, ни в увольнение сходить, сплошная опека и попечение. А может нам, раздолбаям, такого командира-воспитателя и надо было? Без него всё проспали бы, голодными и немытыми были, а может и нет. Не проверишь, поезд ушёл. Сейчас он, небось, с первокурсниками балуется. Как с нами четыре года назад. Да, пронеслись годы. Аж взгрустнулось что-то. Пойду-ка я в магазин, куплю шампанского, ну или «Советского игристого», да предложу-ка Игорю сегодня вечером по-гусарски открыть бутылочку, а то чего он одну водку пьёт не закусывая. Чебуреков надо где-то раздобыть, если нет – в офицерском кафе поужинать».
В литере «Б» было на удивление тихо. Старожил комнаты старлей Игорь сегодня заступил в наряд, в связи с чем его сокамерники без старшего по комнате от предложенного шампанского отказались, но по свежим чебурекам пришли к согласию.
«По согласию, а не в приказном порядке в комендатуре заведено следующее. Понедельник, среда и пятница выделены для того, чтобы все офицеры могли после службы, эдак с девятнадцати ноль-ноль иметь право на свои фронтовые сто грамм. Напиваться в понедельник и среду возбраняется, поелику завтра с утра надо быть в строю. Насчёт пятницы такого распоряжения не было, творчество приветствуется. А уж в субботу и воскресенье рука мастера должна устать, чтобы в понедельник на старых дрожжах раскрылся бы весь букет вкуса», – старший помощник коменданта вводил лейтенанта в курс дела.
Поскольку была как раз середина недели, то в комендатуре ждали гостей. Собственно, посетителей ждал только сам МихалЮрич, а остальные офицеры комендатуры ждали, когда эти гости по коридору пройдут в кабинет полковника, звонко щёлкнет ключ, запирая замок двери приёмной комендантского кабинета изнутри. Этот звук будет сигналом к тому, что все помощники коменданта и примкнувший к ним начальник гауптвахты могут исключительно по согласию употребить без усугубления. Комендант знал, чем занимаются его подчинённые, при этом к ним не присоединялся, но и не препятствовал.
Все двери кабинетов комендатуры гостеприимно были открыты. Через распахнутые двери даже без очков Феликсу было видно, как ровно в девятнадцать ноль-ноль по коридору идут двое, по виду ровесники коменданта. Один из них – начальник медицинской службы гарнизона, руководивший медсанбатом, второй – военный дирижёр гарнизона. Не привыкшие к строевому шагу эти подполковники почти всю свою службу глотали туркестанскую пыль примерно там же, где и молодой МихалЮрич, а теперь перед пенсией их домом стала гостеприимная Садгора. Вспоминая дела минувшие, поругивая молодёжь, они по рабочим нечётным дням недели, обозначенным Георгием, составляли компанию коменданту. Меткий глаз Феликса заметил, что у них одинаковый римский профиль, а в руках одинаковые портфели. Доктор приносил домашнюю настойку на медицинском спирте, комендант выкладывал тушёнку. Чем потчевал друзей дирижёр – доподлинно было неизвестно, но он отменно пел, к тому же комендант смеялся над анекдотами только в его исполнении.
