Проклятие Достоевского - Софья Агеева

– Да сними ты эту чертову тыкву! Не видишь, мешается?!

– Миш, – прошептал Семка, – Кажется, она мне подмигивает.

– Ты совсем сбрендил? – Мишка даже у виска покрутил для убедительности. – Просто свечка от ветра колышется, идиот!

– А ты знаешь, как эти штуки называются? Фонари Джека! – задрал нос приятель.

«Умник нашелся», – подумал Миша, но промолчал. Хотя дом на отшибе и ночь на дворе, но лишний раз лучше не светиться.

А вот Семен его мнения не разделял, да и лезть через забор вслед за подельником не торопился.

– Мамка говорит, что Матвеевна – ведьма самая натуральная, – забубнил горе-сообщник, – и проклясть может по-настоящему. В девяностых ее братки ограбить пытались, даже убить хотели. Так она живая вон, зато один из бандюганов через несколько дней утопился.

– А с другими что? – нехотя спросил Мишка, в эти байки он никогда не верил.

– Да их двое на дело пошло, остальные не рискнули. Со вторым нормально все, только потом он сразу в менты подался, хотя раньше их не переваривал. До сих пор вроде служит…

– Ну вот. Раз жив-здоров, значит, фигня это. А утопленник… в то время всякое случалось, наверняка помог кто-нибудь.

– Нет, сам он, доказанный факт.

Но Мишка только отмахнулся, что спорить с балбесом, который, к слову, так и стоял по ту сторону ограды. «Трусит», – с досадой понял Миша. Эх, одному нужно было идти, как и собирался…

Хотя, если честно, еще два дня назад его даже мысли подобные не посещали. Кабы не Танька, Мишка в жизни к Матвеевне не полез, да и вообще ни к кому. Ну его к лешему такой риск – не дай бог поймают и посадят. Оно ему надо?

Оказалось, надо. Нет, не тюрьма, понятное дело, а Татьяна. Она Мишке давно нравилась, но близко к себе не подпускала. Смеялась, мол, нищеброды ей ни к чему. И вдруг позвала на свиданку. Сама! Он, конечно же, пришел, а пока гуляли, девчонка рассказала, что местная знахарка сегодня утром уезжает к дочери на пару дней. Свои сбережения «ведьма» хранила дома, банкам не доверяла. И сигнализацию не ставила, хотя ей предлагали, а ведь у Матвеевны даже собаки нет. В итоге жилище без защиты остается. Под конец зазноба непрозрачно намекнула, что, если Мишка внезапно разбогатеет, они тут же рванут куда-нибудь в Сочи. А после станут жить долго и счастливо где угодно, но лучше в столице. Мишке некстати вспомнились блестящие Танюхины глаза и полные влажные губы, шепчущие с придыханием: «прикинь, ты, я, море и никого вокруг…» Он даже зажмурился, чтобы прогнать наваждение.