Через час тайга оборвалась, словно её отрезали, Лаперуз зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, обнаружил, что машина движется по ровному пустому пространству. За час Рябов успел "сделать полную библиографическую справку" – он любил выражаться витиевато. Лаперуз даже не решился огорчать его по поводу слова "библиографическая".
– Три года жизни, срок, тайга и речи прокурора, – весело кричал Рябов. – Я вас умоляю! Отрезано и забыто, как нетрезвая ошибка молодости. Вся жизнь передо мною развернулась на блюде! И жена истомилась юная и красивая. Дома меня ждёт, коллега, имеешь воображение в черепной коробке?
Перед капотом лесовоза показалась девочка в вязаной шапочке. Лаперуз поднял палец, намереваясь спросить: "Ты её видел?" Внутри всё подобралось. Спросить не успел – передок машины ухнул куда-то вниз, зад подбросило, дико завизжали буксующие по льду покрышки.
Лаперуз выпрыгнул из кабины. Не понимая для чего, почему и нужно ли так поступать – просто выпрыгнул. Оказалось, что дверцу он приоткрыл в тот самый момент, когда увидел вязаную шапочку.
Над водой клубился парок, задний мост ещё цеплялся за лёд, однако конец был близок – машина лениво погружалась в пучину. С левой стороны взбеленился пузырь, на поверхности показалась голова шофёра.
– Сюда! – заорал Лаперуз. – Давай сюда!
Он подбежал к краю промоины, упал на лёд. Рябов подобрался ближе, вытянул руку, вцепился в протянутую ладонь. Намокший ватник обременял значительно; Лаперуз хрипел и понимал, что не вытянет – Рябов стянет его в промоину. Тогда он освободил пальцы – Рябов немедленно ушел в глубину. Однако не этого испугало Лаперуза, дрожь пробежала по спине, когда Рябов вновь выплыл. Ухватился за ломкий пласт, что-то прокричал. Прошли всего секунды, а волосы Рябова уже покрылись ледяной корочкой, воротник телогрейки заиндевел.
На вечерней перекличке выяснилось отсутствие двух заключённых. О ЧП доложили начальнику лагпункта, тот, без малейшего удивления выговорил: "Рябов и Лаперуз?" Ему ответили: "Так точно!" Оцуп задумался. Приказал организовать поиски утром. С собаками. Дежурный офицер (он недавно служил в "Брусничном") спросил, что будет с беглецами. Хозяин пожал плечами: "Как и во все времена поступали: живы – накажут, замёрзли – наградят".
Лаперуз выдернул из штанов ремень, намотал один конец на кулак, кинул "удочку" в промоину. Рябов ухватился, начал подтягиваться. Лёд крошился, острые его лезвия окрашивались алым. Лаперуз упёрся ногами в ледяной выступ, напрягся изо всех сил и подумал: "Опять, как тогда… господи, теперь-то за что? И этот помрёт, утонет по моей вине или от холода сдохнет… непременно сдохнет".
