Более того, этот секретарь, повидавший в своей партийной жизни всякого и чувствовавший, что этот отмороженный – коммунист Качалов – просто так не сдастся, вследствие чего дело может обернуться по-всякому, решил обозначить себя сочувствующим ему человеком. Когда никто не видел он подошел к нему и, со знанием дела, предложил: «Слушай, Василий, давай, ты сам отвезешь свое партийное дело в новую партийную организацию».
Качалов посмотрел долгим взглядом в открытое и светлое лицо партийного проходимца и покрутив пальцем у своего виска, присвистнул. Секретарь понял, что его интриганство уперлось в некий предел и со знанием дела стал добавлять аргументы: «Пойми, это будет с твой стороны, как бы, жест лояльности. Может они тебя за это и не исключат из Партии. Отделаешься строгим выговором. Ты подумай, не руби с плеча».
По прошествии недели Качалов несколько поостыл, эмоции, выплескивавшиеся на партийном собрании, больше не бурлили, надо было уже рассуждать трезво и просчитывать варианты выхода из складывающейся ситуации с минимальными потерями.
Зная систему изнутри, он не находил, пока, хорошего варианта, и все больше склонялся к тому, что придется выдавать экспромт, исходя из личности партийного лидера и обстановки, в целом, на новом месте службы.
Учитывая, что в экспромте может пригодиться все что угодно Качалов все-таки согласился взять свое личное партийное дело и отвезти его в новую организацию.
По дороге в Москву, где ему предстояло продолжить службу или распрощаться с ней, после исключения из Партии, он внимательно изучал свое дело, в том числе, чего греха таить, и на предмет исправления протокола проклятого собрания либо изъятия его для последующего уничтожения. Однако, листы в деле были сшиты хорошо и пронумерованы, в связи с чем совершить «хирургическое вмешательство» не представлялось возможным.
«Экспромт, только экспромт», – думал Качалов под стук колес скорого поезда «Берлин – Москва».
Всем давно уже известно, что лучший экспромт – это подготовленный экспромт, ибо на одном артистизме далеко не уедешь, поэтому по прибытии в Москву он планировал взялся за его подготовку, благо предписано ему было явится к новому месту службы только через две недели, которые полагались ему за неиспользованный ранее отпуск.
Благо, Качалова направили служить в тот же Журнал, откуда он был командирован в Западную группу войск, что несколько облегчало задачу подготовки экспромта. Коллектив Журнала существенно не изменился за время его командировки – враги и друзья оставались примерно в тех же пропорциях, что и ранее, вот, только секретарь партийной организации был из новых. Поэтому он рассчитывал на советы друзей, с которыми планировал встретиться перед выходом на работу.
