– В нашей жизни, батя, много чего происходит не по-человечески. Как во взаимных общениях людей, так и в отношениях власти к конкретному человеку. Иногда мне кажется, что я многого не понимаю в этой жизни, – тяжело вздохнул Михаил. – Ты вот до сих пор внушаешь мне, что нужно поступать честно, откровенно, по справедливости. Я всегда стараюсь придерживаться твоих правил, но иногда чувствую себя белой вороной в чёрной стае.
– Это не мои правила, – поправил отец. – Это правила жизни.
– Хорошо, пусть это будут правила жизни. Но тогда и сама жизнь, само общество во главе с властью, должны быть справедливы по отношению к человеку, который следует установленным правилам. Иначе у человека теряется смысл соблюдения этих правил. Не так ли?
– Возможно, – не совсем уверенно сказал отец. Он не мог понять, к чему клонит его сын.
– Почему сейчас, куда ни глянь, царит несправедливость и бесправие? Люди врут, обманывают друг друга, стремятся нахапать побольше, повкуснее пожрать. Почему так происходит? Я думаю, потому, что нашей власти наплевать на всё, что творится в душе каждого человека. Её представители первыми нарушают свои же правила.
– Тебе кто-то прищемил хвост?
– Почему ты так решил?
– Вижу. Иначе ты бы не задавался таким вопросом. О справедливости задумывается лишь обиженный человек. Счастливому незачем задаваться вопросом о равенстве и справедливости. У него в голове кружатся совсем другие мысли, – рассудил отец.
Михаил встал, походил у костра, размышляя над словами отца, взвешивая про себя их значимость, затем опустился на корточки рядом с отцом, повернулся к нему лицом.
– Ты прав. До службы мне никто не прищемлял хвост. А если кто и осмеливался это делать – тут же получал сдачу. Конфликт разрешался быстро и просто. В армии сдачи кулаком не отвесишь, приходится сдерживать себя, иначе можно угодить под трибунал и отправиться в дисциплинарный батальон. Вот когда тебя начинает трясти от незаслуженного унижения – тут-то и появляются мысли о несправедливости. Лежишь после отбоя в кровати и размышляешь, как с достоинством ответить обидчику, не нарушив закон.
– С властью тягаться трудно, можно даже сказать, невозможно. Кулаком по морде не съездишь, а другие способы дать ответ в одиночку обречены на провал, – усмехнулся в усы отец. – Тут гибкость нужна и терпение. Возьми, к примеру, твоего деда Марка. Попробовал он не подчиниться требованиям власти, пошёл напролом. Что получилось в итоге? Разорение крепкого хозяйства, ссылка, а затем десять лет колонии по ложному доносу. А его семья вон там, наверху, – отец поднял над головой большой палец, – начала отсчёт дням своей бесправной кочевой жизни. Рассказала тебе мать, как они мыкались по глухим посёлкам?
