Еще одна проблема касается условий, в которых действовала петровская дипломатия. Странным образом возникло убеждение, версия или, если хотите, легенда о необыкновенной легкости, с какой могли действовать дипломаты Петра. России, оказывается, просто случайно повезло в отношении международного положения начала XVIII века, которое сказочным образом играло на руку Петру, облегчая ему реализацию самых смелых замыслов. Возникновение этого мифа в советское время в какой-то мере было связано с высказыванием Ф. Энгельса об «исключительно благоприятных» условиях, которые Петр якобы оценил и успешно использовал.
Между тем мысль Энгельса была ретроспективной оценкой главных итогов всей внешней политики Петра по отношению к России с точки зрения европейца. Внешние, «мишурные» проявления являлись основным критерием оценки деятельности России «просвещенной Европой». Кроме того, касаясь вопроса о «поразительных» военных успехах Петра следует помнить, что на протяжении 21 года Северной войны, которую вела Россия, 12 лет одновременно шла война за испанское наследство. В ней участвовали крупнейшие европейские государства, в том числе и союзники Швеции. Они, естественно, не могли оказать ей всю ту помощь в борьбе с петровской Россией, на какую они были бы способны, если бы имели свободные руки. Однако, как только меняется политическая атмосфера в Европе, мы можем наблюдать и изменения на театре военных действий России. Англия и Голландия в начале Северной войны помогли Швеции разгромить Данию, союзника России, позволили ей быстро перебросить войска под Нарву и нанести страшный удар по неопытной, еще необстрелянной русской армии. Традиционным союзником Швеции оставалась Франция, выплачивавшая Карлу XII солидные субсидии. На втором этапе войны, уже после Полтавы, против России пытаются создать коалицию европейских стран. Англия, стоявшая во главе этой комбинации, принимает прямое участие в войне на стороне Швеции. Кроме того, над Петром постоянно висит угроза войны на два фронта, а в 1711 году европейская дипломатия спровоцировала Турцию на выступление против России, и на Пруте возникла просто катастрофическая ситуация, анализ которой выявляет подлинное лицо Петра. Разве случайно в письмах Петра прорываются горькие сетования, что «облако сомнений» терзает его, что приходится действовать «как слепым», что он находится «в адской горести» (выделено мной – А.Ч.)? И так все долгие годы Северной войны.
