- Нет.
- Неужели, - сказала Бирюза,-» но это, однако, можно легко понять.
- Я не понимаю.
- Помните ли вы Генриетту?
- Да.
- Это была высокая брюнетка лет двадцати восьми… с резкими чертами.
- Ну!
- Я была другом ее сердца; она пустила меня в ход. Это сердце значило, что я люблю ее.
Это объяснение рушило все предположения Баккара.
«Или она еще лукавее, чем я предполагала,- подумала она,- или она говорит правду».
Каждая женщина на месте Баккара попробовала бы сделать последнее отчаянное испытание, она спросила бы у Бирюзы, не знает ли она сэра Вильямса. Но к Баккара возвратился ее светлый ум ц осторожность змеи. Произнести имя сэра Вильямса в том случае, если Бирюза его агент, значило бы изменить себе и показать, что она не доверяет ему. В противном случае, это было бы бесполезно.
Бирюза, впрочем, принадлежала к числу женщин, на лице которых никогда не изображаются движения души; и если бы сэр Вильямс явился в это время к ней, развратница выказала бы крайнее удивление, услышав его имя.
- Хорошо,- сказала Баккара,- я прошу у тебя извинения, моя милая, не будем более говорить об этом письме…
Она спрятала письмо в свой бумажник, который и положила в карман.
- Теперь,- сказала она,- возвратимся к Фернану.
Бирюза, казалось, напрягла внимание.
- Если бы Фернан был беден,- продолжала Баккара,- возвращение подарков твоему виконту и письмо, которое ты написала ему, могли бы доказать, ясно как день, что ты любишь его и что ты отказываешься для него от всего…
- Еще бы!
- Но он богат, у него двенадцать миллионов и он даст тебе, когда ты захочешь, вдесятеро более того, что ты теряешь теперь.
- Справедливо.
- Следовательно, я не уверена.
- Однако,- сказала Бирюза,- это правда… я люблю его…
Бирюза открыла другой ящик и вытащила оттуда письмо, адресованное на имя Фернана.
- Читайте,- сказала она,- вот другое доказательство, может быть, оно убедит вас…
Баккара сломала печать и прочитала:
«Милый мой!
Если ты принял условия, предложенные мною тебе сегодня, если ты согласен любить меня в бедности, приходи ко мне завтра на улицу Бланш, № 17.
Женни».
Баккара опять встала; она показала свои прекрасные руки, сильные и гибкие, под белой и прозрачной кожей которых скрывались железные мускулы.
- Моя крошка,- сказала она,- я не знаю, кто ты была до твоего дебюта, хорошего ли ты происхождения и была ли ты в пансионе, или ты дочь привратника, но о себе я могу сказать, что в восемнадцать лет я была сильною девкой из простого народа и не побоялась бы мужчины твоего роста.
