– Ты ещё придёшь? Не бросишь меня?
Мне становится стыдно своего побега, и, чтобы как-то оправдаться, хрипло шепчу, подслушанное у взрослых:
– Вспомнил… про утюг, забыл. – и тут же, серьёзно, как большой, – Я не могу вас бросить, я – октябрёнок! Мне поручили!
– Ах, ну, коли так, можешь не приходить. Я тебя не выдам. – грустно соглашается она и пытается уйти, неуклюже помогая себе костылями.
Чувствуя, что мои уши сейчас просто разорвутся, так им вдруг стало жарко, в два прыжка одолеваю пролёт, и, не помня себя, крепко обнимаю её:
– Простите!
– Ну-ну, товарищ, отпусти, ты мне так последние кости переломаешь. Сходи-ка лучше за кормом для попугайчика, заодно и проветришься. – она растягивает синеватые губы в подобие улыбки и ползёт в квартиру, а я выбегаю на улицу, в почти уже май,– прощённый и … нужный, не только этой, едва уцелевшей в войне, девочке, но вообще, – всем на свете.
***
– Ой… пчела! Ужалит! Сделай что-нибудь!
– Ну, что ты кричишь, возьми, да убей.
– Нет. Никого нельзя убивать. Никогда.
Сплетни
Младший братишка ужа, что некогда мирно перезимовал в нашем подполе, покрывался серебристым налётом припёка, сох. По всей видимости, он набирал побольше солнца в лёгкие, чтобы отважиться на купание. Выждав время, наконец решился выяснить, как она, водичка. Перевесившись через порог гранитного берега, вытянул шею и стал приближаться к своему отражению, пока белая его шейка не приклеилась к поверхности пруда. Уж сделал один глоток, второй… А третий был прерван карасиком, который, промахнувшись, чмокнул его в губу. Он-то метил в забавного чёрного двухголового червячка, что дразнил его из оранжевой норки, а попал..! Ужик и карась смотрели друг на друга некоторое время, и, порешив никого не посвящать в обстоятельства сего недоразумения, разошлись каждый в свою сторону.
Уж, поддев головой лист кувшинки, переплыл на другой берег пруда, где улёгся на матрасик дубовой коры, расстеленный под вишней специально для него, а карасик отправился раздобыть чего-нибудь к завтраку.
К сожалению или совершенно иначе, но сложно бывает скрыть что-либо от тех, кто не вложил в твоё счастье ни гроша. Стайка рыб, всё это время наблюдавшая со стороны, взвизгнула от смеха и бросилась врассыпную, сообщать весть о том, что уж и карась не только обручены, но давно скрывают свои непростые отношения от других.
…Дрозд томно и вдумчиво плескался на мелководье. Рыбы мешали ему пощипывая за пятки, приходилось отмахиваться, гнать сплетниц в глубину, сметать, как крошки со скатерти. Когда дрозд порядком замёрз и выбрался на берег, принялся бегать вприпрыжку, то в одну сторону, то в обратную. Так скачут мальчишки, вытряхивая из ушей воду, вместе со сплетнями о чужой жизни. Он хотел жить свою, и радоваться ей, насколько повезёт.
