Джессика, показав было нос на верхнюю палубу, была влет облаяна боцманской руганью; однако трепетный ужас при виде зигзагов молний и клубящегося ада за бортом покрыл обиды, и она, теряя рассудок, оскальзываясь на ступенях трапа, бежала прочь, туда, где на мокром матрасе валялась в беспамятстве Линда.
Интрепели с маху вонзались в скрипящее мочало бизань-мачты, выгрызая просмоленное щепье.
Крепежные узлы на гафеле89 расползлись, и парусина, тут же подхваченная ураганным ветром, хлобыстала по палубе, сбивая матросов с ног.
− Да быстрее же, орлы! − Гергалов − дождевик с плеч долой − сам замахал топором рядом с Кашириным. Фрегат, теряя гюйсшток как вырванный зуб, черпанул бортом.
− Братцы-ы! Тонем! Белы рубахи вздевай!
− Ты что блажишь, баба! − капитан сплеча саданул кулаком в зубы потерявшему всякий дух фор-марсовому. −Ты у меня еще посмущай людей, отполирую, − мясо с костей сниму.
И вновь закипела работа, в глазах матросиков блеснула надежда от жестких слов капитана.
− Отходи-и-и-и-и!
Бизань рухнула на корму, разгоняя рулевых, сыграла на палубном грузе, и тут же раздался вопль. Боцман Ляксей Кучменев, среди матросов известный по кличке «Куча», тараща глаза, подлетел к капитану:
− Вашескобродие! Двоих придавило на юте.
− Живы?
− Не могу знать, − боцман стряхнулся как утка.
Андрей, не теряя слов, ухватился за леер, бросился на помощь.
Трое из артиллерийской прислуги уже корячились над обломком мачты − пустое. Огромный и тяжелый, он содрогался под усилиями, сдвинувшись лишь на фут.
Андрей подавил стон. Из-под косматого комеля бизани при каждом надсадном «хэканье» пушкарей показывалась голова матроса, вернее то, что от неё осталось. Он лежал молчаливым куском с нелепо вывернутой рукой, на которой была выколота краткая строчка Писания.
Рядом с распоротым лопнувшим тросом животом хрипел другой. Он подгребал руками кишки, кусая зубами тиковый ворот бастрога.
− А ну, уступите, братушки! − отшвыривая, что картонки, обитые железом ящики, мимо капитана прогрохотал Матвей. В его парусиновую хламиду, которую он не глядя швырнул в руки подбежавшему юнге, без давки и пота вместилась бы пара здоровых мужиков.
На время все стихли, позабыв о метавшихся молниях, реве могильных волн и сдирающем кожу ветре. С десяток матросов, кучкующихся вокруг капитана, жались боками, точно каланы90. В ведьмовских вспышках небес были видны их напряженные, бледные лица, кресты на обнаженных грудях, блестевших от пота и морской купели, вздымающихся, будто кузнечные меха.
