Для пустякового вопроса потребовались все мои силы.
— Мы теперь на «вы»? — он резко сдал назад, и развернулся. — Как себя чувствуешь?
Я была отрешенной, словно разделилась и одна часть меня осталась в квартире и переживала неудачную попытку похищения снова и снова. Хотя с какой стороны посмотреть — меня все-таки похитили.
Андрей был поглощен дорогой.
Больше всего поражало его спокойствие, хотя он убил двоих. Абсолютно никакого волнения. Я прислушалась к себе: сердце колотится, мышцы в тонусе, но пока не болит. Внутренняя дрожь не проходила. Мне бы лечь… Мне нельзя волноваться.
— Мне плохо, — я обхватила себя руками, пытаясь защититься.
Он увозил меня все дальше в глухомань, пока мы не прибыли в строящийся микрорайон. Голый пустырь, деревья, несколько готовых домов и масса недостроя.
Здесь же никого нет…
Когда Андрей вывел меня из машины, по пустырю гулял зябкий ветер, пахло стройкой — пылью и цементом. Я боялась идти с ним, но не пыталась противиться. Инстинкт подсказывал: все равно ничего не сделать, слушайся его, не зли, выбора нет. Он, наверное, как зверь меня выслеживал — иначе, как успел вовремя? Так же, как и те, кто пытался похитить.
Андрей впустил меня в новую квартиру. Пахло свежей побелкой… и сигаретами.
Это его логово. Он здесь живет.
Мне хорошую квартиру снял, а сам жил в спартанской обстановке.
Андрей запер дверь и развернул меня к себе. Я неосознанно втягивала голову в плечи, руки похолодели — я больше напоминала тряпичную куклу, чем саму себя. Крути, как хочешь.
— Не бойся меня, — невнятно попросил он. — Мне жаль, что ты это увидела.
Я избегала смотреть ему в глаза.
Меня пугало то, что я чувствовала. Жгучий страх, стыд, отвращение. Каждый раз когда он меня касался или наклонялся, меня начинала разбирать истерика и хотелось отгородиться. Только там в ванной меня успокоила ладонь на животе.
Там было страшно. Но здесь я боюсь его.
Снова начал ныть живот, доводя до паники. Если станет плохо, как в прошлый раз, он отвезет меня к врачу?
— Мне нужно лечь, — страх за малыша заставил меня говорить. — Пожалуйста, мне нельзя нервничать.
Андрей отпустил мои плечи.
— Пойдем.
По длинному беленому коридору отвел меня в дальнюю комнату. Квартира трехкомнатная, хотя по метражу небольшая. Необжитая. Везде пусто, словно ее готовили к ремонту. Там, куда он меня привел, была лишь кровать.
Охнув, я легла на бок, а Андрей притащил стул и сел напротив.
Я затаилась.
— Поговорим? — доброжелательно спросил он, асимметричная улыбка теперь казалась не милой, а жуткой. До меня только дошло, что, наверное, когда-то он получил выстрел в лицо. Вспомнив, как подушечками пальцев мне нравилось трогать неподвижный уголок рта, я закрыла глаза. — Ты должна была сделать аборт. Кто в девятнадцать оставляет ребенка неизвестно от кого?
