Запах жертвы - Мария Устинова

– Если все так хорошо, как ты утверждаешь, – сказал Эмиль, делая глоток из бокала с кровью. – Почему ты меня боишься?

Мы сидели рядом, так близко, что под столом его бедро касалось моей голой коленки. Время шло к полуночи: на мне был шелковый красный халат, но Эмиль недавно вернулся. Я сосредоточенно рассматривала ногти, пристроив ладонь поверх рукава его бежевого пиджака.

Ужин как-то сразу не задался. Передо мной стояли тарелка с остывшим бифштексом и фужер белого вина.

– Я не боюсь, – вампир в конце зала переступил с ноги на ногу. – Вы неправильно поняли.

Он стоял на пороге, не смея войти. Между нами было метров тридцать – гостиная у нас с Эмилем просторная.

Терпеть не могу, когда его подручные приходят во время ужина.

– Почему ты посмотрел на мою жену?

Я заинтересованно подняла глаза. Под ногтями все равно чисто – я убрала черную кайму от оружейного нагара перед ужином.

Нет, этого парня я не знала. Кто-то новенький.

Высокий – почти, как Эмиль. Черная куртка не трещала на плечах, но все равно крупный. Молодой, а значит, амбициозный. Лицо широкое, с перебитым носом, как у боксера, и напряженное, словно он ждал атаки.

– Я не смотрел…

– Нет, смотрел, – Эмиль сделал еще один мучительно-медленный глоток. Этот бокал он цедит весь вечер. – Хочешь, чтобы она меня успокоила?

Мой взгляд скользнул по лицу мужа – я оценивала настроение.

На первый взгляд все нормально: он откинулся на спинку стула, но мышцы зачерствели, верхняя губа напряглась – ему хотелось оскалиться. Сердце кольнула нежность: он выглядел уставшим. Когда мы поженились, мне стало спокойнее – я посвежела. А Эмиль наоборот: наша разница в возрасте стала очевидной, тяжелые годы разом отразились на его лице.

У вампиров не бывает легкой жизни, а бизнес сам по себе выматывает. Ему бы сейчас спать лечь, а не распекать подчиненных.

Верхние пуговицы сорочки он расстегнул – уже расслабился дома. Свободная рука легла на спинку моего стула. Эмиль поднес бокал к губам, вдохнул, наслаждаясь запахом крови. Еще один глоток – долгий, тягучий. Он не сводил с подчиненного пристального взгляда, наблюдая, как тот нервничает.

Мой муж вампир: ему приятно пугать тех, кто слабее.

Что дальше будет, даже думать не хочу – Эмиль раздражен. Прострелит ему ногу или разобьет лицо, чтобы поставить на место, для них это в порядке вещей. Я просила Эмиля не стрелять в доме. Очень просила. Бесполезно.

Любить вампира – вообще тяжкий крест.

Я наклонилась к нему и сжала руку.