Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра - Мария Устинова

— Тебе развеяться надо, оторваться ему назло! Ну, Валера и козел! Сегодня пати, идем в клуб и пусть выкусит, слышишь?

У моей подруги Виолетты снежно-белые волосы, черный ошейник и фиолетовая помада. Возмущенный взгляд горит, как у ведьмы. На кухне без ремонта она самый яркий экспонат.

Я молча вытерла слезы со щек.

Сегодня любимому сюрприз сделала: пришла пораньше, чтобы приготовить романтический ужин, и застала с бывшей, как он говорил «подругой», к которой сохранил только дружеские чувства. Оказалось, не только.

— Не смей реветь, — Вита тверда. — Он тебя недостоин!

После красного полусладкого я почти готова в это поверить.

Я закрыла глаза, пытаясь избавиться от образа, где они целуются в нашей постели. Всегда считала, что в такую ситуацию не попаду. А если и случится — выйду с достоинством. На самом деле стало так больно, что я обезумевшими глазами смотрела, как негодяйка преспокойно собирает с пола одежду. В руках болталась сумка с продуктами для ужина и бутылкой вина. Ее мы с Виолеттой и распили, когда я сбежала оттуда.

Время к одиннадцати, что дальше — не знаю. Квартира принадлежала Валере, я туда разве что за вещами вернусь. Я представила, как униженно вымаливаю у его бывшей шмотки и застонала.

— Можно у тебя остаться? Мне некуда пойти.

— Конечно, дорогая. Как он мог так с тобой…

Я грустно усмехнулась: Валера из золотой молодежи. Квартиру в столице, полное содержание, авто и все, что душа пожелает, ему обеспечивали родители. Его считали талантливым и перспективным художником. Я думала, мне повезло, когда он в меня влюбился... Любовь мажора долгой не бывает.

— Не кисни, — Вита погано улыбнулась. — Пойдем отрываться.

— Не хочу. Вдруг он тоже придет.

— В том и смысл, — она округлила густо обведенные черным глаза. — Пусть видит, что тебе без него классно!

Покачивая тощим задом, обтянутым кожаной юбкой, Вита решительно направилась в комнату. Я сдалась, когда она распахнула шкаф, забитый нарядами.

Придирчиво перебрав платья, Вита приложила одно ко мне.

— Хорошо, что ты тоже светленькая, — заключила она. — Локти кусать будет…

Как и все платья Виолетты, это — белое и прекрасное — было вызывающе тесным, с соблазнительным вырезом треугольной формы.

— На, поддень, — подруга бросила мне лифчик.

С ним грудь превратилась в соблазнительные яблочки, торчащие из декольте. Под грудь надевался широкий кожаный пояс, напоминающий корсет.

— Я в таком виде не пойду, — вздохнула я. — На себя не похожа.