— Говори по-хорошему или поедешь со мной в лесополосу, и там будем говорить по-плохому, — после стычки он говорил, глотая звуки. — Кто вас послал?
Тот тяжело дышал, задыхаясь и глотая кровь из разбитого носа. Глаза, остекленевшие от болевого шока, смотрели в пространство.
— Понял тебя, — из кармана появился нож, тот самый, которым он срезал бирку с моего браслета. Лезвие со щелчком вышло в сантиметре от расширенного зрачка. — У меня нет времени. От кого?
У него не дрожала рука.
Нож, направленный на глаз, Андрей держал абсолютно неподвижно. Будет его пытать.
Издав сдавленный всхлип, я попыталась уползти на четвереньках. Я не чувствовала тела, в груди давило что-то тяжелое, словно задавленная истерика превратилась в булыжник, который теперь был вместо сердца. Я интуитивно пыталась спрятаться — куда угодно, только скорее...
— Лена!
Я заползла в темную ванную и забилась в угол: в спасительную темноту. Сквозь запах бытовой химии я чувствовала кровь из коридора. Смотрела в щель между косяком и дверью, но не видела, что там происходит.
— Твою мать… — неразборчиво пробормотал Андрей.
Раздался хлопок. Было так тихо, что слышно стало, как звонко об пол ударила гильза.
— Лена?
По тени я видела: Андрей направился сюда, и обеими руками зажала рот. У меня кружилась голова.
Он распахнул дверь и в ванную хлынул свет. Андрей присел передо мной на корточки. Я слишком часто дышала, прикрывшись от него руками, все плыло и не получалось сосредоточиться на лице. Я боялась его выражения: вдруг не показалось, и он правда ничего не ощущает?
— Успокойся…
Ладонь накрыла под футболкой напряженный живот.
От нее распространялось тепло — куда-то вглубь. Я не сразу поняла, что он делает, это было неожиданно: Андрей поглаживал живот пальцами, пытаясь меня расслабить.
— Тише, — прошептал он, и наклонился, губами щекоча щеку. — Тише, моя девочка… Ты зачем меня обманула?
Вдруг я ощутила толчок внутри живота.
Долгожданный... неуместный. Очень сильный, а за ним еще один.
Он тоже почувствовал: только что водил пальцами, и остановился. Даже затаил дыхание — оно со щеки исчезло.
— Это что было? Ребенок? Пойдешь со мной, — сказал он, возобновляя плавные движения. — Сама виновата.
