Власов признался, что Пашу Гринина кончили его люди. Три дня назад… Андрей снова затянулся, просчитывая цепочку. Пашу он не видел давно. В последнее время старался держаться подальше из-за Лены и особо не светился. Но когда труп нашли, Шелехов его вызвал: на теле остались следы пыток, был допрос. А накануне они с Леной гуляли в парке… Затем переезд, на новом месте их накрыли.
Гриня за ними следил? От неожиданной догадки Андрей прищурился. Если так, Шелехову он о Лене не сказал, может, не успел, может, не захотел… Цель теперь не узнаешь — Гриня мертв.
Его допрашивали люди Власова: это факт.
Что еще мог им рассказать?
Гриня был на подхвате у Шелехова: о деле подробностей не знал, о заказчике тоже. С ним не делились информацией сверх его задач, а задачи были мелкими.
Но они вместе терлись в клубе.
Их видели.
А Власов давно рыскал по городу, его искал, Лену. Значит, кто-то слил, что Гриню видели в компании Андрея, поэтому тот стал мишенью. Кто-то из клуба слил. Осторожностью он не отличался, не такой, как они с Шелеховым. И о бабах своих трепался. Сплетню о Лене тоже он принес. Может, потому не стал о ней Шелехову доносить, когда их вместе увидел: у Лены уже живот подрос. Андрей облизал горячие спекшиеся губы. Неприятное ощущение — словно старые раны лижешь.
Гриню к нему мог приставить только Шелехов.
И ничем ведь себя не выдал.
Твою мать… Сергей и после обнаружения трупа мог его вызвать затем, чтобы проверить реакцию. Мог решить, что он, Андрей, Гриню и прикончил за слежку.
Он затянулся в последний раз, и погасил окурок в переполненной пепельнице.
Как она там? Вечно ведь мучилась с животом… Маленькая, боязливая — и одна там. Чувства Каца стали предельно ясны. На своей шкуре осознал, как это страшно: когда женщина носит от тебя ребенка.
— Я тебя пришью, тварь, — Андрей выдохнул последний глоток дыма.
Начало болеть горло. Есть плюсы в том, чтобы одному жить. Не нужно делать над собой усилие, говорить, но эмоция была такой мощной, что захотелось вслух.
Власову звонить рано.
Без камней или хоть чего-то, что можно притащить в зубах, к Лене не пустит. А с такой рожей после приколов власовских, дома пару недель отсиживаться.
Две недели — это до хрена.
Она не выдержит столько.
Реально придется унижаться. Власов любит, когда пресмыкаются, признают главенство. Если Андрей сапоги будет целовать — ему польстит. А камни не факт, что удастся достать или выкупить, не привлекая внимание Демьяна.
