— Пожалуй, Андрей Сергеевич, и нам настала пора подаваться отсюда, — сказал мне Кульков. — Ей-ей, вижу, сегодня и штабному дому несдобровать. Фашисты, кажется, всерьез решили рассчитаться с деревней. И паршиво то, что бомбят они сегодня по площадям, а так у них лучше получается.
— Это пять дней назад ясно было! — ответил я не совсем дружелюбно.
— Время судья, Андрей Сергеевич. А оно показало — спешить не было оснований. Факт, никуда не денешься! — Вы хотите сказать, Михаил Михайлович, что штабной дом стоит пока? Но он ощипанным стоит. Остался без оконных рам, дверей, входной пристройки и даже без трубы (два дня назад ее также сбило огромным осколком разорвавшейся поблизости бомбы). Конечно, населяющие штабной дом пока здравствуют, — возразил я не без иронии, обращаясь к нему на «вы». Когда у нас с ним начинался «деликатный» разговор, а случалось это нередко, мы нарочито подбирали исключительно вежливые выражения.
— Согласись, пожалуйста, со мной, это тоже не второстепенный аргумент! Предвидение на войне — фактор немаловажный!
— Ну, тут вы непревзойденный мастер! Больше, настоящий гений!
Заложив руки назад и чинно прохаживаясь по просторной хате, Михаил Михайлович остановился наискосок от меня. Он и сейчас остался верен себе: невозмутим и совершенно спокоен. Казалось, в жизни не было события, которое могло бы вывести его из равновесия. Бывали, правда, случаи, когда Михаил Михайлович мог и поторопиться. Например, несколько минут назад он спикировал на пол довольно быстро. На мое замечание ответил: «По инерции сработал». Но об этом эпизоде он успел забыть. Я посмотрел на него внимательно и подумал: «Если бы на нем не было формы, он сейчас больше походил бы на сибирского охотника, недавно вернувшегося из тайги, чем на начальника штаба боевого соединения моряков». Прищуренными глазами он посмотрел мне в лицо и, нисколько не повышая голоса, сказал:
— Это ты уж хватил через край!.. «Гений»! Не гений, а кое-что смыслю. Напрасно вы в шутку мои слова обращаете...
— Когда же все-таки думаешь переходить, Михаил Михайлович? — спросил я его серьезно, не желая вступать в спор.
— Как когда? — искренне удивился он. — Чай, мне саперы блиндаж уже подготовили для командования.
— В каком же месте?
— Совсем близко, Андрей Сергеевич. Вон, поди сюда, — и он подвел меня к прогалу окна. Михаил Михайлович приподнял одеяло, закрывавшее оконный проем. — Вон там, — показал он в направлении двух разрушенных домов и сохранившегося еще дома санчасти, что были на противоположной стороне улицы, метрах в восьмидесяти отсюда. — Между развалинами построили...
