Я скрывалась от подружек, а когда Танька пришла ко мне в библиотеку, и я ей описала ситуацию, она посочувствовала и сказала: «Держись!» Сама она собиралась уйти из дома, они с Олегом уже и комнату съемную подыскали, а родители не возражали, потому что нормальные люди. Везет же некоторым. В общем, мы с Танькой понимали, что в ближайшее время не сможем общаться, но меня это ничуть не расстраивало. Я никого не хотела видеть, кроме Фила. И я боялась, что надоем ему.
Как убога моя одежда! Не то чтобы она была так уж невзрачна, просто рядом с Филом, по моим представлениям, должна была находиться роскошная, соответственно одетая женщина, а не девчонка. Зимой я носила короткую кроличью шубу-распашонку. Сама шуба была не плоха, просто, когда мы с мамой ее покупали, она выглядела черной, а вышли на свет – оказалась зеленая, темно-зеленая. Тогда мы только посмеялись над этим, а теперь я стыдилась ходить по улице с импозантным Филом, одетым в дорогую солидную дубленку. Но его, казалось, это совершенно не смущало. И когда в магазине ему сказали: «Ваша дочка заняла очередь за этой женщиной», – он только улыбнулся, а потом целый день называл меня дочкой.
– Вам, наверное, скучно со мной? – спрашивала я.
– Ничуть, я никогда в жизни столько не смеялся, – отвечал Фил.
– Вы смеетесь над моим невежеством?
– Какая ерунда!
– Я, между прочим, много читаю. Правда, в последнее время не успеваю.
– А что ты читала перед Новым годом?
– Разное. По институтской программе. – Конечно, это вранье. – А еще Фрейда…
– И как тебе Фрейд?
– Никак. Я не согласна, что все в жизни сводится к гениталиям. А он каждый предмет ассоциирует с гениталиями, хотя многие совсем не похожи. Но ведь жизнь гораздо многообразнее. Вы так не считаете? Почему вы смеетесь?
– Совсем не смеюсь. Я согласен, жизнь многообразнее.
– И почему-то Фрейд считает, что женщина неполноценна, потому что у нее нет члена и прочего. И будто бы она завидует мужчинам, что у них это есть, а у нее нет.
– А ты не завидуешь?
– Разумеется, нет. И, если честно, я даже думаю, что без всего этого гораздо удобнее жить: сидеть, ходить и бегать. Не пойму, как античные спортсмены соревновались в беге? Они же голыми участвовали в Олимпиаде! Как можно бежать, когда хозяйство мотается?
Фил больше не сдерживался, повалился на диван и хохотал, прямо заходился, а успокоившись, спросил:
– А носы при поцелуе не мешают?
– Носы не мешают.
Я скисла.
– А что еще тебе не понравилось во Фрейде? – спросил с явной надеждой повеселиться.
