Я сел и попытался говорить без злости.
— Теперь, если тебе что понадобится, — любое чудачество, — проси, ясно? Когда мы всё уладим, — если обойдётся и ты не угодишь в тюрьму, — расскажешь мне о своих видах на ПТС, и мы попробуем. Лишь бы ты не забывал и о том, что интересно мне.
— Ты не понимаешь. Вернуть его из мёртвых нельзя. Конструкт был для бардо.
— Для чего?
— Для времени между. Перед следующей жизнью душа оглядывается и понимает. Оглядывается, но вернуться не может. Есть только следующая жизнь — и забвение.
Он повернулся ко мне лицом — абсолютно пустым. До того пустым, что он на себя не походил.
— Я душа, которая не забывает. У меня будет новая жизнь — жизнь человека, который понимает смерть. Я умер. Я мёртв. И я буду жить снова. — Он взглянул на свои руки. — Разве это не замечательно?
Я и правда не понимал. Думал, он инсценировал свои похороны ради одного: послушать, что скажут о нём скорбящие. Но, видимо, не только.
— Ты никуда не уйдёшь, — отрезал я.
Он шагнул к двери.
— У меня будет другая жизнь.
— ПТС перевёл тебе электронных денег? Теперь ты богач?
— Нет. Я иду голый, без ничего.
— Ясно. Без багажа, только облезлая шкура и новообретённая мудрость.
— Память.
— А что твоя жена? Вы с ПТС подкинули ей деньжат?
— Жена Ричардсона! — крикнул он. — Я не он! Ричардсон умер!
И выбежал. Я без спешки вышел вслед за ним.
Едва я появился в коридоре, ПТС отреагировал, как предполагалось. Кто-то — я или не я, неважно — материализовался из воздуха, и ПТС вполне обоснованно предположил брешь в системе безопасности.
Язычки дверных замков во всём здании вошли в пазы. У охраны прозвучал сигнал тревоги. Сквозь стеклянную стену дальше по коридору было видно, как охранник в другом крыле смотрит на наш освещённый этаж.
Ричардсон дёргал дверь на лестницу. Она не поддавалась.
— Ричардсон, — ласково позвал я, подходя. — Филип.
Он бросился в поперечный коридор и упёрся в пожарную дверь.
— Всё кончено, — сказал я, повернув за угол. — Признай.
Он крутнулся ко мне.
— Я не верну его! Вечностью одержим ты, а не я!
Потом, умоляюще:
— Я не могу его вернуть! Это невозможно!
— Разве ты не увидел всё, что хотел? Не понял всё, что хотел понять?
— Я не буду тебе помогать!
Я взял его за одежду.
— Когда тебя задержат, Филип, когда правда всплывёт…
Дрожащими руками он закрыл лицо и безвольно привалился к двери.
— Когда правда всплывет, я могу тебе помочь, Ричардсон, а могу и наоборот.
— Он умер, — сказал он, не отнимая рук от лица. — Умер.
