Вторую интермедию составила Швеция. Поскольку своими лекциями и несколькими книжками я не один год был связан с обществом "Знание”, мне предложили туда поездку "по линии научного туризма” — он обходился дешевле, чем обычный. Я имел глупость согласиться. Почему глупость, стало понятно сразу после так называемого инструктажа. Хотя в группу входила публика, что называется, вполне интеллигентная — исключительно вузовская и профессорская, — смысл его был анекдотически прост: суровая подтянутая дама средних лет, которой очень подошла бы кобура под мышкой, продемонстрировала докторам, ректорам и доцентам прозрачную шариковую ручку с изображением женской фигурки. Потом она ручку перевернула, и, о ужас, мы увидели ту же фигурку, но совершенно голую. Ректора и профессора скромно потупились. "Прошу вас подобных предметов ни в коем случае в Стокгольме не приобретать!” — строго предупредила дама, и, по существу, на этом инструктаж закончился. Поскольку деньги были уже в кассу общества внесены, мне ничего не оставалось, как ехать.
В группе выделялся коренастый человек в фетровой шляпе и толстом драповом пальто, которого принять за профессора можно было только при очень богатом и, может быть, даже нездоровом воображении. Уже в Стокгольме, в холле гостиницы, где мы распределялась по двухместным номерам, он подошел ко мне с доброжелательной улыбкой крокодила и сказал, как о чем-то давно решенном: "Возьмем номер с вами, нас ведь только двое москвичей в этой группе — вы да я”. Оказалось, что это и есть наш руководитель от общества "Знание”. Как соседу и москвичу он разрешил мне звать его по имени — Гаврила. Это был единственный встретившийся мне в жизни Гаврила, но тут уже ничего нельзя было изменить…
Сама поездка осуществлялась по заданной и совершенно бессмысленной для всех культурно-просветительной программе, не имеющей, как выяснилось, никакого отношения ни к кому из нас, — мы посещали какие-то мелкие фирмы, производившие электронное оборудование, дома для престарелых и пр. Литературой и искусством тут и не пахло. Автобус возил нас по прелестному парковому старинному, раскинувшемуся вдоль воды Стокгольму, останавливаясь только в строго намеченных пунктах, и если бы я не объявил забастовку, обнаружив, что мы благополучно минуем Музей современной живописи, и не потребовал дать мне сойти ("Это не входит в нашу программу!” — кричал Гаврила), то никогда бы, наверное, не увидел огромных полотен сумасшедшего Сальвадора Дали, с Вильгельмом Теллем, убивающим своего сына, и пр. (много лет спустя я побывал в замечательном частном музее Дали на Монмартре, убедившись, что художник был еще и первоклассным книжным иллюстратором мировой классики, любителем гравюры, виртуозом маскарада и вообще мастером на все руки, но станковой его живописи там не было).
