А вот комендант уходить не торопился, поглядывал на меня с сомнением – я чувствовала его внимательный взгляд. Спустя несколько напряженных секунд он недовольно причмокнул губами и произнес:
– Не задерживайтесь, мисс Донован.
Я слабо улыбнулась в ответ и кивнула, словно благодаря его за проявленную доброту, хотя и знала, что за его великодушным поступком стоял губернатор.
– Вы не могли бы снять эти кандалы?.. – неуверенно спросила я, бросив взгляд на железные кольца с цепями, надетые на измученные руки капитана.
Комендант сдвинул брови, что-то обдумывая. Такая просьба казалась ему неприемлемой – я сразу это поняла. В конце концов он все же отрицательно покачал головой.
– Нет, мисс. Я не могу этого позволить. Поймите меня правильно, это опасный узник… И для вашей же безопасности ношение им кандалов обязательно.
Жак вдруг усмехнулся от его слов и, когда комендант недовольно глянул на него, отвел взгляд в сторону окна, не прекращая улыбаться. Больше комендант ничего не сказал, поклонился мне и вышел из кабинета. Энтони поспешил за ним, но на пороге оглянулся на меня и твердо сказал:
– Если что – я буду рядом.
Наконец, мы остались наедине. Капитан посмотрел на меня – настороженно, испытывающе, но когда из моей груди вырвался вздох облегчения, выражение его лица смягчилось, и он улыбнулся мне краешком губ. Я не сдержалась – слезы, душившие меня с самого утра, потекли по моим щекам, обжигая кожу. Резко сорвавшись с места, я бросилась к неподвижно стоящему мужчине, обняла его так крепко, словно не видела вечность. С его губ сорвался непонятный звук, похожий на кряхтение, и я сразу немного отстранилась от него, заглянула в его темные глаза, горящие необъяснимыми чувствами.
– Прости, – шепнула растерянно и нежно коснулась его рук. Взглянула на ненавистные мне цепи и железные кольца, сжимающие сильные кисти капитана, сдавливающие и оставляющие на его коже темные отметины – следы порабощения, и почувствовала холодную ярость, медленно поглощающую мое сознание.
– Все хорошо, – тихо произнес капитан, прикоснулся пальцами к моему подбородку, заставляя поднять на него глаза. – Смотри на меня. Пожалуйста. Я хочу запомнить твой взгляд. Засыпать и помнить его.
Несколько секунд мы неотрывно смотрели друг на друга. Так внимательно, жадно – словно действительно пытались запомнить каждую черточку лица. А затем Жак прикоснулся лбом к моему, закрыл глаза и тяжело вздохнул.
Я чувствовала, что он дрожит. Чувствовала его нервное дыхание и учащенное сердцебиение. Ему было больно и трудно, как и мне; оба осознавали, что эта встреча будет короткой и, скорее всего, последней.
