Небольшой темный кабинет, освещаемый несколькими свечами, вставленными в настенные канделябры, напоминал мне одну из тюремных камер. Конечно, я знала, что тюрьма выглядит иначе – там сырость и темнота сгущаются над преступниками, медленно сводя их с ума; но давящее чувство не покидало меня с того момента, как меня завели в кабинет гражданского коменданта Кингстонской тюрьмы. Сам комендант – низенький и дородный мужчина – ушел куда-то вместе с Энтони, неодобрительно качая при этом головой.
Просить о свидании с капитаном было неправильно; миссис Лэнгфорд пришлось немало потрудиться, чтобы предоставить мне возможность увидеться с ним. Но я не жалела. Я хотела увидеть его, все ему объяснить, убедиться, что он жив. Это было необходимо не только ему, но и мне… Кажется, сегодня будет последний день, когда я смогу назваться его женщиной во всех смыслах.
После нашего с госпожой разговора прошло два дня. Понадобилось немного времени, чтобы вначале уговорить губернатора, а после – договориться с комендантом. Никому это не нравилось – ни миссис Лэнгфорд, ни губернатору, ни коменданту. Но в случае мистера Лэнгфорда все решала любовь к его жене, в случае коменданта – деньги и повышение в должности.
Я невольно сжала пальцами свой ридикюль, сидя на жестком стуле возле письменного стола, когда за дверью послышались тяжелые шаги. Чтобы не вызвать подозрений со стороны солдат и самого коменданта, я не решилась вскакивать на ноги, продолжила сидеть, глубоко вдохнула и выдохнула, попытавшись отделаться от мрачных мыслей. Не помогло.
Наконец, дверь отворилась, и в кабинет вошел комендант, следом – Энтони и Жак в сопровождении двух солдат. Сердце вдруг забилось быстро-быстро при взгляде на его измученное озлобленное лицо, внутри стало так холодно и страшно от его изможденного тела, покрытого синяками, от рваной рубахи и босых ног. Явно недовольный тем, что его повели неизвестно куда, капитан дернул плечом в попытке вырваться из жесткой хватки солдат, но, обратив свой взор на меня, резко застыл на месте. На миг его лицо приобрело выражение крайнего удивления и уже в следующую секунду стало вновь бесстрастным и хмурым. Удивительно, как ловко он скрывает свои истинные чувства и эмоции. Но в данной ситуации это было необходимо; я тоже старалась не терять самообладание. Только не сейчас, когда рядом столько недружелюбных людей.
– Мадам, у вас есть немного времени для разговора, – спокойно сказал Энтони, а затем жестом приказал солдатам выйти из кабинета.
