— Ага! — прокомментировал Митя с заметным сарказмом. — «Ничего критичного»! От нас ведь ждут только положительной оценки, разве не так?
— Не так, — возразил Матвей. — Положительной оценки ждут от меня. А мне вы будете докладывать все как есть.
14
В лаборатории, где они продолжили разговор, было светло и уютно. Солнечный свет пробивался в комнату сквозь листву кленов, окружавших здание; слабый ветерок из открытых окон приятно остужал тело. Борис понимал, что согласиться все равно придется, других вариантов нет, но из какого-то нелепого упрямства все тянул с окончательным ответом. Зато Оля, похоже, так и рвалась ввязаться в новую авантюру.
— А как будет называться наш проект? — спросила она. — У нас ведь тоже будет какой-то внутренний код?
Борис подумал, что ей уже не терпится примерить на себя новое именование, как недавно она примеряла перед зеркалом значок «3К».
— Близнецы, — ответил Матвей.
— Близнецы? — удивленно переспросила Оля и, повернувшись к Борису, радостно фыркнула: — Боб, мы с тобой теперь близнецы! Отныне и думать забудь об инцесте!
Обычно, когда она улыбалась, внутри у Бориса все таяло. Но в этот раз напряжение было слишком велико. Он едва сумел выдавить в ответ жалкую неубедительную улыбку.
— Значит, близнецы? — торжественно спросил Митя и положил руку на стол ладонью вверх.
— Близнецы! — с готовностью согласилась Оля и вложила в его ладонь свою ладошку.
Они выжидательно уставились на Бориса, и он остро осознал всю нелепость этой наигранной ситуации. Было в ней что-то книжное или киношное, какое-то незакрытое детское переживание; но это было так свойственно Оле, и именно это так нравилось ему в ней. Преодолев себя, он протянул руку и накрыл своей пятерней Олины пальцы.
— Близнецы!
— Вот и славно! — подытожил Матвей.
— Не уверен, — процедил Борис, убирая руку.
— Боб, ну что ты, как неродной! — обиженно протянула Оля.
Борис тяжело вздохнул — действительно, что уж теперь выделываться.
— Мне кажется, сейчас самое время перейти к сути, — сказал он.
— Давно пора! — поддержала его Оля.
Матвей с Митей переглянулись, и куратор чуть заметно кивнул — рассказывай ты. Митя слегка подался вперед, поставил локти на стол и начал говорить. Его рассказ был сухим изложением фактов и напоминал ответ на экзамене по истории, вот только история эта была не совсем обычной.
— Восемь лет назад в одном из интернатов был поставлен долгосрочный эксперимент. Для него были отобраны дети, максимально схожие по всем психическим характеристикам. Идеальная группа одного психотипа. Воспитывали и обучали их по особой методике. То есть не просто поощрялось желательное поведение и осуждалось нежелательное, но по возможности блокировалась сама возможность любой реакции, отличной от ожидаемой. Для детей создавались условия, когда любое их значимое действие было предсказуемым — и они всегда оправдывали все ожидания. Через четыре года они завершат школьную программу, после чего их планируют распределить по институтам для дальнейшего обучения. Наша задача — пожить рядом с ними, присмотреться, провести стандартные циклы тестов и доложить о результатах. Интересует главным образом их готовность интегрироваться в социум. И прогноз по их дальнейшей судьбе.
