Митя перевел взгляд на Матвея и закончил уже с нескрываемым сарказмом:
— Причем ждут от нас, как я понял, исключительно положительных результатов и позитивных прогнозов. Потому что скорое изменение образовательных методик — дело уже почти решенное.
— Но это же… зверство! — вырвалось у Бориса.
Слово было выбрано неудачно, но ничего другого просто не пришло на ум.
— Так же нельзя, они ведь живые люди!
— Все вопросы к нему, — Митя раздраженно кивнул на Матвея. — Если хотите, он может рассказать вам про другое время и особую ситуацию. А нам придется принять все как данность и работать с тем, что есть.
— Митя, тебе что-то здесь не нравится? — осторожно спросила Оля.
— Да мне все здесь не нравится! — от избытка чувств Митя даже стукнул ладонью по столу. — Все, от начала до конца! Какие-то подонки создали пробную партию искалеченных людей, а теперь еще и собираются штамповать их конвейерным способом!
— Вот и напиши все это в своем отчете, — перебил его Матвей. — Никакого решения ведь пока нет.
— Это лишь формальность! — отмахнулся Митя. — И потом… Наше общество наконец-то достигло хрупкого равновесия между умеренной слежкой и воздержанием от зла. Флуктуации в обе стороны незначительны. Но эти дети изначально воспитывались в очень жестких условиях. Если кто-то из них все же научился шифроваться, из него может вырасти настоящий монстр. Выпустить такого в наш мир — все равно что хорька пустить в курятник; против него будут бессильны все системы слежения и прогнозирования.
15
Борис подумал, что Митя, возможно, сильно преувеличивает гипотетическую опасность. Или преувеличивает — или чего-то не договаривает. Осторожно подбирая слова, он спросил:
— Митя, у тебя есть основания считать, что кто-то из них шифруется?
— Нет, прямых указаний на это не было. Но в последний год было несколько инцидентов, не укладывающихся в прогнозы.
— Например?
— Например, драка между мальчиками.
— Разве это так необычно? — спросила Оля.
— С легкими телесными, — пояснил Митя. — Минус два зуба.
— Сразу два?! — поразилась Оля.
— Два премоляра. Правые верхние, четверка и пятерка.
— Да не может быть! — не поверил Борис. — Какой же силы должен быть удар? Все это как-то странно.
— Странно, что так легко отделался, — возразил Митя, — все могло закончиться куда хуже.
— В смысле?
— Наш драчун, Марат, в раннем детстве потерял левую руку. Несчастный случай. Сейчас у него механический протез, «умная рука». Это целый интеллектуальный комплекс с продвинутой системой защит, он вообще не должен был допустить удара в лицо. Но если все же допустил, если произошел какой-то невероятный сбой — чудо, что не раскрошил челюсть в труху. Мощи у него хватило бы с избытком.
