А вестей от Гондора нет. Князь молчит, значит, воспользоваться палантиром ему по-прежнему не удалось. Наверняка пытался.
И хуже всего. Обсудить запасы князь мог с каждым из командиров с глазу на глаз. Незачем для этого собирать совет. Незачем и следопыту быть на совете, где ему не задают вопросов. Незачем быть на совете и этому юнцу, который совершеннолетним станет через год, – да, он хороший командир, но если каждого хорошего командира звать, то понадобится зал втрое больше. Значит, князь решил ввести наследника в дела прямо сейчас. Впереди война, и она не спрашивает, исполнилось тебе тридцать шесть, или ты по-прежнему числишься в мальчишках.
И тем более – незачем быть на совете и эльфу. Обычный разведчик! Ну, ладно, ладно, не обычный, но ведь простой, даже десятком не командует. Что он делает здесь?
Только одно. То же, что они все. То же, что и сам Голвег. То же, что и наследник, – ишь, со влажной головой сидит, небось, гнал коня всю ночь, боялся опоздать, а как узнал, что есть время, то решил помыться… это правильно, помыться удастся не скоро, а осень будет жаркой… н-да, а зима – еще жарче будет.
Они все здесь делают одно и то же.
Слушают.
Запоминают.
Каждый из них будет знать всё.
Про все крепости, запасы, схроны, укрытия – всё.
Кто бы из них ни погиб – его заменит любой.
Кто бы ни…
Последний Князь боится собственного имени?
Это был плохой военный совет.
Очень.
Обычно Арведуи садился есть в общей зале, но сегодня приказал принести ужин к себе. Всё-таки сын приехал. Это понимали и не удивлялись отсутствию князя.
– Добрая, добрая встреча, – Фириэль наконец смогла расцеловать первенца.
Она знала, что он здесь еще с утра, ей передали его просьбу о чистой одежде, но он правильно не стал видеться на бегу, когда все мысли о совете, дождался вечера. Тихого, спокойного, домашнего вечера.
Как там младшие сыновья, на севере? Арведуи послал их в одну из самых дальних крепостей, там они хоть и на войне, но так далеко от боев, как только это возможно. Ондомиру нет и тридцати, Алдамиру – только двадцать пять. Им учиться, а не командовать крепостью. Но война не спрашивает, выросли ли княжеские сыновья.
Надо улыбаться.
Аранарт дома, у них есть целый вечер вместе, и она должна встречать его так, как и заповедано женщине встречать воина, – светлой радостью.
Слуги накрывали небольшой стол.
Вошел Арведуи. Фириэль улыбнулась и ему – только глазами – безмолвно прося: ни слова о делах. Но князь и не стал бы говорить о делах. О них всё сказано днем.
