Когда мать вернулась, они вместе уложили Иеву на постель, накрыли одеялом. Йонас в это время всегда ходил к ксёндзу, что хоронил Ядвигу – единственному человеку во всём городе сделавшемуся ему другом. Андрюс дал матери выпить воды, усадил её в кресло лицом к окну, примостился рядом. Только сейчас он заметил, как одним моментом постарела, сгорбилась она, словно ужасу давнему, позабытому, прямо в глаза заглянула…
– Рассказывайте, матушка, – попросил он. – Надо нам Иеву спасать, пока ведьма проклятая её вовсе не загубила.
Мать, не отрываясь, глядела на изумруд, снова ставший своего природного цвета – с него срывались мелкие искорки.
– Вот, вот оно, – прошептала одними губами. – Вот и расплата. Столько лет прошло – ан нет, всё равно догонит. Не уберегла я никого из вас…
– Рассказывайте, матушка, – повторил Андрюс. – Клянусь, вас и сестру не дам в обиду. Вы же слышали, что ведьма сказала – я теперь сильнее.
– То-то и оно, – произнесла мать. – Я-то думала, всё прошло, всё забудем. Ну что уж, узнай теперь и ты, сынок, тайну свою – пора.
– Уж как мы с твоим отцом сына-то хотели, и сказать нельзя! Три девки у меня родились, так мы с Йонасом хоть и рады им были, но только и молились: «Господи, сыночка бы!» И вот как узнала я, что снова в тягости, обрадовалась, думала: вняли небеса молитвам нашим! Прямо как на иголках была, не могла дождаться, когда возьму ребёночка на руки, узнаю наверняка, что сын.
Тут на беду, тётка твоя мне и говорит, мол, Агне-ведьма умеет младенца во чреве видеть. Кое-кому из баб она предсказывала, кого родит, сына или дочь, и ни разу не ошиблась. Только, значит, плату она может потребовать за свою работу, да не деньгами, а чем ей платили, никто не рассказывал.
И так мне это любопытно стало, что Йонасу-то я ничего не сказала про Агне – пошла к ней. Прихожу, а она уж с порога угадала, с чем я заявилась. Велела лечь, руки мне на чрево положила, стала прислушиваться, а потом рассмеялась этак громко да грубо, и говорит: «Рано, красавица моя, радовалась – опять девчонку носишь, четвёртой уже будет!»
Сердце у меня так и оборвалось – я-то уже сынка намечтала себе, разговаривала с тобою, имечко придумала… Вышла я от неё и ну рыдать. Тётка твоя меня встретила, языком поцокала – догадалась. А я оборачиваюсь, вижу, Агне в окно на меня смотрит да подмигивает. И дёрнул же меня дьявол к ней в другой раз прийти, ночью. Я ей и говорю, мол, послушай ещё раз, может, ошиблась ты, может, всё-таки мальчик? И ещё сказала ей: просто сердцем чувствую, что сын у меня будет.
