"Ахъ! что это говорите вы! Боже! сохрани меня. Какъ это можно?"
-- Есть, Марія, разныя средства отнимать жизнь; напримѣръ, если вы скажете: я не люблю тебя....
"Нѣтъ, я этого не скажу, потому-что я люблю васъ...."
Пусть тотъ, кто еще помнятъ свой первый разговоръ любви, дополнитъ въ своемъ воображеніи начатый выше и представитъ себѣ то сладостнѣйшее чувство, которымъ исполнилось сердце счастливаго юноши, услышавшаго толь невинное и толь неожиданное признаніе въ любви къ нему. Онъ ничего не видѣлъ и не слышалъ болѣе, и вся вселенная заключилась для него въ сихъ трехъ волшебныхъ словахъ: "я люблю васъ!"
Между-тѣмъ глаза ревности, отъ которыхъ не утаивается и самое сокровенное чувство любви, смотрѣли на него и на его подругу весьма зорко. Дьячекъ, съ которымъ мы уже познакомились въ предъидущихъ главахъ, не забывъ поцѣловаться нѣсколько разъ съ чаркою купца, хотя и былъ занятъ разговоромъ съ одною старою Камчадалкою, толкуя ей съ величайшимъ жаромъ: что такое называется существомъ абсолютнымъ, однако жъ посматривалъ скоса и на нашихъ любовниковъ, обуреваясь такимъ образомъ двумя равносильными страстями.
"Вотъ видишь ты -- говорилъ онъ -- абсолютъ есть.... Экой каторжный! не успѣлъ появиться, а ужъ и умѣлъ подладится.... абсолютъ есть....
-- Понимаю, понимаю, бачка! отвѣчала Камчадалка, перебивъ его рѣчь -- обсолить да ѣсть. Вѣстимо что соленое лучше, да только соль-та здѣсь шибко дорога: шестьдесятъ рублей пудъ!
"Не то ты говоришь, старуха! -- возразилъ дьячекъ съ неудовольствіемъ. -- Я тебѣ толкую о Богѣ, который у насъ, ученыхъ, называется: абсолютъ."
-- Вишь ты, какое мудреное прозвище дали! А у насъ такъ называютъ Бога просто: Кутха да и полно!
"Кутха! Это отъ того.... Экой варнакъ! Глазами-то словно съѣсть хочетъ!... Это отъ того, что вы еще не озарены божественнымъ свѣтомъ философіи, которая уже давно отвергла старинное названіе: Богъ, и именуетъ начало и причину всѣхъ вещей primus motor, существомъ абсолютнымъ.... Чортъ тебя вытащилъ изъ моря-то! Хоть бы тебя въ омутъ какой-нибудь обрушило!... существомъ абсолютнымъ, тетка! слышишь ты или нѣтъ?"
Въ это время Камчадалка, не обращая вниманія на его слова, смотрѣла съ величайшимъ любопытствомъ и удивленіемъ, какъ одинъ изъ Камчадаловъ выбрасывалъ въ оночь, съ помощію двухъ палокъ, по-камчадальски: андроновъ, потухшія головни, что у Камчадаловъ вообще почитается необходимымъ искусствомъ для ихъ щеголей и фанфароновъ, какъ у насъ французская кадриль и т. п.
