Камчадалка - Иван Тимофеевич Калашников

Благосклонный пріемъ публикою перваго моего романа: Дочь Купца Жолобова, и особенно лестные отзывы о немъ лучшихъ нашихъ и даже иностранныхъ литераторовъ, дали мнѣ смѣлость издать еще романъ, въ томъ же родѣ и духѣ написанный. Романъ сей не по происшествію, но по мѣстности своей есть нѣкоторыхъ образомъ продолженіе перваго: здѣсь и тамъ дѣйствіе происходитъ въ Сибири, и такимъ образомъ оба сіи романа знакомятъ читателя съ сибирскою природою и туземными обитателями. Въ обоихъ я старался сохранить и оттѣнки сибирскаго нарѣчія; но какъ въ прежнимъ большая часть словъ сибирскихъ, употребленныхъ въ нынѣшнемъ, уже объяснена: то я и не считалъ нужнымъ дѣлать таковымъ словамъ вторичнаго объясненія. Слова же и изрѣченія вновь употребленныя, напечатаны курсивомъ.

Описываемое мною съ настоящемъ романѣ происшествіе, имѣющее сценою своею Камчатку, я отнесъ къ концу прошедшаго столѣтія, когда управленіе Камчатки было еще устроено на общемъ Учрежденіи о Губерніяхъ, и когда большая часть Камчадаловъ еще сохраняла вполнѣ свою вѣру и обычаи. Послѣ же того положеніе ихъ весьма измѣнилось, и съ худомъ и въ хорошемъ отношеніяхъ, какъ то: первое: они претерпѣли ужасную повальную болѣзнь, истребившую, въ началѣ минувшаго царствованія, большую частъ народонаселенія Камчатки, такъ что въ острожкахъ имѣвшихъ душъ сто и болѣе, осталось послѣ оной не болѣе пятнадцати, а индѣ и менѣе; второе: приняли всѣ христіанскую вѣру, а съ нею вмѣстѣ и многіе русскіе обычаи и третіе: получили удобнѣйшее и сообразнѣйшее, какъ съ нравами ихъ, такъ и вообще съ мѣстнымъ положеніемъ Камчатки управленіе, и въ быту своемъ во многомъ улучшились, особенно со времени пребыванія въ Камчаткѣ Петра Ивановича Рикорда, оставившаго по себѣ память начальника умнаго, безкорыстнаго и проникнутаго живымъ рвеніемъ ко благу ввѣренной ему страны.

Камчатка! Вотъ слово, которое и въ самой Сибири, т. е., по мнѣнію многихъ, въ царствѣ вѣчной зимы, составляетъ предметъ страха и удивленія! Какова же должна быть сія страна? Но ничего не бывало! И Камчатка, какъ никакая другая страна въ мірѣ, имѣетъ свои невыгоды, правда; но и свои выгоды, свои бури и свое ведро, свои снѣга и свои цвѣты. Преимущественно внутреннія земли пользуются климатомъ весьма умѣреннымъ и даже, можно сказать безъ увеличенія, благораствореннымъ; берега хотя менѣе плодородны, но также нельзя назвать, особливо восточный, совершенно неудобными къ народонаселенію; только одна южная часть, называемая Лопаткою, отличается суровостію климата и безплодностію почвы: это есть обширная, съ юга на сѣверъ болѣе ста верстъ простирающаяся, безплодная пустыня, въ самой южной оконечности необитаемая и покрытая тундрою, далѣе же къ сѣверу загроможденная сопками {Сопка, остроконечная гора.}, придающими ей видъ, особенно со стороны моря, самый дикій и печальный.