-- Нѣтъ, бачка! Вонъ выплываетъ! -- возразилъ Камакъ. -- Смотри-ка: сидятъ двое.
"Точно двое, бачка! -- подхватилъ Лемшинга. -- Экая проворная!"
-- Только что за охота -- говорилъ тихонько Камакъ своему товарищу -- принимать ей на себя грѣхъ?
"Да развѣ ты не слыхалъ, что давеча говорилъ попъ? Вишь, по-ихнему это хорошо!
-- Хорошо топить себя, чтобы спасти другаго! Хо, хо, хо! Только глупъ народъ эти Русскіе!
Между-тѣмъ дѣвушка достигла берега, и была уже въ объятіяхъ дѣда, плакавшаго отъ радости и умиленія.
IV.
КАМЧАДАЛЬСКАЯ СВАДЬБА.
Недалеко отъ устья рѣчки Опалы, служащей на сѣверо-западѣ границею Лопатки, стоялъ нѣкогда Камчатской острожекъ Кууюхченъ, заключавшій въ себѣ болѣе десяти юртъ.
Въ одинъ день, вскорѣ послѣ описаннаго нами въ предъидущей главѣ происшествія, жители сего острожка весело спѣшили толпами въ юрту своего тоіона, гдѣ приготовлялся пиръ, по случаю свадьбы дочери его брата, Тенявы.
Юрта тоіона отличалась предъ прочими своею величиною, но совершенно сходствовала съ другими своимъ устройствомъ. Она была ничто иное, какъ выкопанная въ землѣ, аршина на два глубиною, четвероугольная обширная яма, покрытая остроконечною земляною крышею, съ отверстіемъ вверху, оночемъ, служившимъ вмѣсто трубы, и окна и дверей. Подлѣ стѣнъ, увѣшанныхъ, въ замѣнъ шпалеръ, чирелами, т. е. сплетенными изъ травы рогожами, находились нары, служившія вмѣсто скамей и кроватей. Посреди юрты былъ построенъ очагъ, а въ одномъ углу оной была складена посуда, и надъ нею стоялъ на полкѣ деревянный столбикъ съ обдѣланною, на подобіе человѣческой головы, верхушкою: это былъ идолъ, Ажушакъ, отгонявшій, по мнѣнію Камчадаловъ, отъ юрты лѣсныхъ духовъ, и за сію услугу обмазанный вареною сараною.
Въ юртѣ находились и Камчадалы и Русскіе. Первыхъ весьма легко было отличить по ихъ азіятской физіономіи: по узкимъ глазамъ, сплюснутому носу и пребольшому рту. Общество Русскихъ составляли: пріѣхавшій сюда, съ недѣлю назадъ, протопопъ Верещагинъ, дьячекъ и еще два лица, намъ неизвѣстныя. Одинъ изъ нихъ былъ человѣкъ лѣтъ сорока, средняго роста, съ рябымъ лицемъ, съ плутовскою миною и съ прелукавыми небольшими глазами. Онъ не былъ купецъ, однако жъ, повидимому, пользовался правомъ торговли, что показывала стоявшая предъ нимъ фляга съ водкою, для продажи которой, какъ самъ онъ разсказывалъ сидѣвшему подлѣ него дьячку, онъ и пріѣхалъ въ Кууюхченъ, заслышавъ въ дорогѣ о предстоящей свадьбѣ.
Недалеко отъ него сидѣлъ женихъ, молодой парень, дюжій собою, но съ подбитыми глазами и растрепанными волосами. Онъ тяжело дышалъ и по кровавому поту, капавшему съ его лица, видно было, что онъ только не задолго предъ тѣмъ совершилъ какой-то тягостный подвигъ. Невѣста, взрослая и здоровая дѣвка, сидѣла въ другомъ углу юрты, опутанная мережами и ремнями, и окруженная мегерами, также показывавшими признаки большой усталости, однако жъ сидѣвшими съ веселымъ лицемъ, и насмѣшливо поглядывавшими на жениха.
