Хуан Гонсало смутно представлял себе, кто это такой.
— А где он живёт?
— Это, сынок, за рекой. Он приходится кузеном нашему покойному дону Раулю. Упокой господь его душу, — и сеньор Ортего выпил вина.
— Так значит, он сам не сможет заниматься делами в наших местах? — спросил юноша.
— Скорее всего, да. И поговаривают, он ждёт управляющего. А управляющие — сволочи. Ведь они половину утаивают от своих сеньоров, а поэтому стараются содрать с арендаторов по три шкуры.
— Но ведь мы же не арендаторы.
Сеньор Ортего замялся.
— Конечно же, наша земля принадлежит нам, но, к сожалению, у нас нет на неё бумаг.
— Отец, все же знают, эта земля принадлежит нам.
— Я не хочу думать о чём-нибудь плохом, но в Санта-Риберре поговаривают, что новый помещик хочет провести инвентаризацию земель.
— Да не думайте вы о плохом, отец, — расчувствовавшись от выпитого, пролепетал Санчо, и положил на стол два своих огромных кулака, — если что, то мы ему покажем.
— Молчи, — бросил сеньор Ортего, — дело довольно серьёзное, но я не хочу думать о плохом.
— Да, и я что-то такое слышал, — вмешался в разговор Мануэль, который обычно был молчаливым, — вроде бы, дон Родриго приезжает завтра в Санта-Риберру.
— Да, — сеньор Ортего подлил себе вина, — он распорядился, чтобы все мы собрались завтра на центральной площади селения, чтобы познакомиться с новым помещиком.
— Я пойду с тобой, отец, — попросил Хуан Гонсало.
— Нет, ты лучше оставайся в поле, со всем разберусь я.
— Но, может быть, потребуется моя помощь? — не унимался юноша.
— Чем ты сможешь мне помочь?
— Но, может, тогда старшие братья?
Мануэль и Санчо рассмеялись.
— Вот от нас и в самом деле может быть польза. Конечно же, мы не такие хлюпики, как ты.
— Нет, я пойду один, — твёрдо произнёс сеньор Ортего и взял со стола бутылку. — Больше пить никто не будет.
Он отнёс вино в кладовку и вернулся к столу.
Хуан Гонсало поставил перед отцом нехитрый ужин и сел с ним рядом.
— Эй, а почему ты нам ничего не приготовил, — возмутился Санчо, — ведь мы твои старшие братья, и ты должен о нас заботиться.
— Вы пьянчужки.
— Может быть, — зло бросил Санчо, — но тогда ты должен то же самое сказать и отцу.
Сеньор Ортего напрягся.
— Прекратите, дети, не нужно ссориться!
— Нет, — процедил сквозь зубы Мануэль, — это не мы начинаем ссору, а Хуан Гонсало. Ведь мы, отец, вместе с тобой были в Санта-Риберре.
— Мы пили вместе с тобой, — напомнил Санчо, — и почему это, отец, вы ему всё позволяете? Ему можно оскорблять нас, а самому оставаться безнаказанным?
