Носильщик с чемоданами вышел, и Силвейра обратился к Аманде:
— Ты, наверное, поняла, что я хотел сказать тебе несколько слов до отъезда…
Аманда пристально смотрела на него.
— Пообещай мне… — начал он.
— Обещаю, даже не спрашивая, что именно, — ответила Аманда, — я с тобой так счастлива!
— Обещай, что убьешь меня, когда разлюбишь, — закончил он.
Аманда замолчала, долго смотрела на своего любовника и наконец произнесла:
— А мне кажется, ты хочешь совсем другого… Ты предупреждаешь меня, что когда разлюбишь, то убьешь без всяких колебаний!
— Ты не права, принцесса! Я буду любить тебя всегда, — сказал Силвейра. Открыл дверь, пропустил Аманду и вышел за ней следом.
Просыпаясь ранним утром, Шику мысленным взором окидывал долгий день, который сулил ему бесконечную череду забот, и радовался им. Чем больше выпадало ему дел, тем счастливее он себя чувствовал. Ему казалось, что он уже строит семейную жизнь с Селеной, обустраивает гнездо, в которое она должна вот-вот вернуться.
Стоило ему открыть глаза, как он думал: а что, если сегодня? И сердце у него радостно замирало.
— Камила не привыкла, что у нее во дворе хозяйничает мужчина, и с удовольствием видела, как быстро и споро достраивается сарай, как растет поленница наколотых дров, как ровно ложатся в амбар мешки с овсом для Аризоны.
Даже Аризона повеселел с появлением в доме Шику. Он позволил гостю седлать себя, и вечерами
Шику уезжал часа на два, на три, прогуливая по окрестным равнинам застоявшегося коня.
Перед сном Камила приходила пожелать спокойной ночи Аризоне и говорила ему:
— Я прекрасно знаю, что я не святая и не понимаю, что ты говоришь. Но может быть, ты меня понимаешь? Тогда помолись святому Георгию, своему лошадиному покровителю, чтобы Селена побыстрее выздоровела и вернулась домой. Мы ее ждем. Хорошо, Аризона?
Потом Камила пила успокоительный чай. Одну чашку, две, три, и долго еще ворочалась с боку на бок, вздыхая и приговаривая:
— Разболелось у меня сердце, жаль мне бедного парня, такой он хороший и так мою Селену любит. Тоже небось не спит, мучается, о ней думает. Господи! Сохрани мою Селену, убереги ее! Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Бывало, что, несмотря на успокоительные чаи, проворочается она всю ночь и только к рассвету уснет.
Вот и в этот вечер Камила все пила чай и молилась, а когда собралась улечься спать, вдруг услышала урчание мотора у ворот.
— Кто это к нам пожаловал в такую поздноту? — проговорила она, вздохнув. — Доченька! — вскрикнула она в следующую секунду и кинулась обнимать Селену, явившуюся на пороге.
