— Илва… — выдохнул он и шагнул ко мне, но я отступила назад, готовясь защищаться от нападения. — Илва… выходи за меня?
— Что?.. — мои глаза округлились от изумления.
— Выходи за меня! Прямо завтра, а? Или в воскресенье?
Если прежде его неприкрытая страсть обожгла меня жаром, то теперь по спине пробежал леденящий холод. Те же слова говорил мне Хакон, когда звал меня к алтарю, дать обеты перед старыми духами. А я, глупая, верила, и пришла, и говорила стервецу такие правильные, такие желанные слова… У меня затряслись руки, когда в ушах зазвучал укоряющий голос Ульвы: «Бедная моя девочка… кто ж тебя, сироту безродную, взаправду замуж захочет взять? Им бы потешиться да над невинностью твоей поглумиться…»
Но Энги не такой! — закричало что-то во мне, забилось, захлопало слабыми крыльями.
Не такой ли? Чего он на самом деле хочет от меня? Не сказал ведь, что любит? Может, опять они с Хаконом сговорились за моей спиной? Что, если приведет меня к церкви, и там при всем народе откажется от своих слов?
А если и вправду любит? Стану ли я ему хорошей женой? Не отвернется ли от него вся деревня, прознав, что женился на ведьме? Не испорчу ли я ему жизнь еще больше, если все-таки выйду за него?
Пока в голове всполошенными птицами метались тревожные мысли, Энги, вглядевшись в меня, помрачнел, но тут же гордо вздернул подбородок. Не говоря больше ни слова, он развернулся и вышел вон из избы, громко хлопнув дверью. Вскоре со двора зазвучали удары топора, перемежавшиеся едкой досадливой бранью.
Пытаясь унять дрожь в руках, я выпила воды, натянула снятое перед сном платье и пригладила волосы. Походила по избе, выравнивая сбившееся дыхание, умыла горящие щеки холодной водой, опрокинула в кадку в который раз согретые ведра, и лишь тогда решилась выйти во двор. Подошла к Энги и осмелилась тронуть его за локоть, дождавшись, когда в стороны разлетятся половинки расколотого надвое полена.
— Там… вода готова. Пошел бы помылся. Брось это, ты же устал.
Не глядя на меня, он поставил на пень следующее полено. Я благоразумно отступила, чтобы не задело ненароком по лбу: вместе с силой удара из Энги выходила вся его злость.
Злость на меня, очевидно.
— Энги…
— Ладно, — буркнул он, вопреки ожиданию; отшвырнул топор и зашагал в избу.
Я немного постояла в растерянности, неспособная мыслить связно, и принялась собирать разбросанные по двору колотые поленья. Что мне делать теперь? Как вести себя? Энги, очевидно, ожидал от меня не такого ответа. Сердце вновь отчаянно заколотилось, будто всполошенный заяц, а за грудиной разлилось вдруг неожиданное тепло — он позвал меня замуж! Почему-то до этих пор у меня и мысли не возникало, что у нас с ним может дойти до такого…
