Этой ночью он так и не вернулся домой, а я до рассвета прорыдала на постели, уткнувшись в подушку. Утром я несколько раз порывалась идти его искать, но каждый раз удерживала себя. По привычке прибралась в доме, покормила кур, натаскала воды, вот только к заветной коробке больше не притронулась — предательницу-куколку теперь ненавидела всей душой.
Энги появился во дворе лишь к обеду, с двумя оседланными лошадьми. Мое сердце упало: я все еще до конца не верила, что он и вправду повезет меня во дворец. Я все еще надеялась, что он вернется и только посмеется над вчерашней ночной догадкой, скажет, что сморозил глупость, что не может этого быть…
— Собирайся, — сказал он коротко, не глядя на меня. — Возьми вещи потеплее да еды побольше, путь неблизкий.
— Я не хочу, — захныкала я, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слезы.
— Хочешь, чтобы я это делал? — раздраженно буркнул он. — Я не знаю всех ваших бабских тряпок, что тебе нужно… не возьму чего, а ты хватишься — тебе же хуже будет. Лучше собирайся сама.
— Энги… А как же курочки? Как же я их брошу тут? — я в ужасе прикрыла рот руками.
— Я Ираха попросил, он к себе заберет, — отвел глаза Энги.
— В трактир?! Ты с ума сошел! Ведь Руна их первым делом в суп порежет!
— Он сказал, что к моему возвращению они будут целы и здоровы. Руну он после Зимогона выгнать хотел, да она упросила, теперь у него шелковая ходит, в рот ему смотрит.
Только теперь я поняла, что все потеряно бесповоротно. Энги уже все решил, а я очень хорошо знала этого упрямца. Ни за что не отступит, если что-то задумал…
С тяжелым сердцем я принялась собираться в дорогу. Взяла теплые вещи, как он и просил, собрала в дорогу еды, наполнила свежей водой походные мехи. Энги молча ушел во двор, и вскоре снаружи раздался противный звук: видимо, взялся точить свой меч.
Вскоре я была готова. Окинув взглядом в последний раз уютную избу и смахнув с ресниц слезы, я поставила собранные сумки на пороге и вышла во двор.
Энги одарил меня мрачным взглядом, вернулся в избу за сумками, запер дверь и принялся деловито крепить поклажу к седлам.
— На лошади-то удержишься? — спросил он чужим голосом. — Принцесса ведь, должна быть научена верхом ездить.
— Почем мне знать, — неприязненно буркнула я и подошла к меньшей лошади, — я даже не знаю, как на них садиться.
Но я ошибалась: когда Энги приподнял меня, нога сама нашла стремя, а другая привычным движением перемахнула через конскую спину. Я расправила под собой юбки и поняла, что держаться в седле умею: тело само знало, что делать.
