Я долго не могла вдеть нить в иглу, пока Ирах снова не рявкнул на меня:
— Да ты хуже Милдреда, дочка! Прекрати трястись и не тяни — что делать будешь, если он скоро очнется? Прикажешь его за руки держать, чтобы не дергался? А крики его больно тебе помогут?
Глубоко вздохнув, я успокоила руки и вдела нить. И правда, ничего страшного. Всего лишь зашить рваные раны вдоль и поперек. Я это умею. Всегда умела. Руки-ноги целы, а спина…
Голова вдруг сама собой просветлела, страх ушел, а пальцы привычно запорхали над рассеченной кожей, скрепляя края аккуратными стежками.
— Велите заварить вот эту траву, — утерев пот со лба, я указала на толстый пучок. — И отдельно вот эту. Как очнется, надо будет напоить его сразу.
Чьи-то руки — кажется, Миры — подхватили пучки и исчезли. Моя собственная спина уже совсем занемела, а работы еще был непочатый край. Энги застонал громче и попробовал шевельнуться, но Ирах удержал его за локоть. К моему ужасу, ресницы страдальца задрожали, и веки приоткрылись. Лицо тут же исказилось от боли, сквозь крепко стиснутые зубы вырвалось протяжное шипение.
— Тихо, парень, тихо, — Ирах положил ладонь ему на лоб, не отпуская локоть. — Потерпи чуток. Уже все позади, теперь самая малость осталась.
— Илва…
— Я здесь, — как можно спокойней произнесла я, — не шевелись, прошу тебя. Я должна закончить.
С другой стороны кровати присел Хакон и прижал свободное запястье Энги к постели широкой ладонью.
— Ну ты и дурень, Тур. Какой бес тебя дернул за шлюху заступаться?
Энги болезненно дернулся под моей иглой и жалобно застонал.
— Он… ее…
— Ничего бы он ей не сделал. Милдред поглумиться хотел, а ты сам, дурень, в петлю полез.
В кои-то веки я была с Хаконом всей душой согласна. Но мне было не до разговоров. Если позволю себе расплакаться, руки опять начнут трястись.
— Вы… никто…
— А ты хотел, чтобы нас всех кнутом отхлестали, так, что ли?
В голосе Хакона звучала показная злоба, но глаза выдавали другое: давний недруг внезапно стал другом. Я взглянула на него с благодарностью.
— Мне моя шкура пока что самому дорога, — отвлекая Энги от волн нахлынувшей боли, бормотал Хакон, в то время как его глаза напряженно следили за моими руками, — а уж от Мирки-то не убыло бы, заработала бы еще.
Тело Энги начала сотрясать мелкая дрожь.
— Держите крепче, — велела я, наклоняясь ниже над очередной рваной раной.
— А вот невесту ты себе выбрал — не дурак, — продолжал Хакон, бросив на меня беглый взгляд. — Правда, рука у нее тяжелая. Ласки не дождешься, а страданий — сколько угодно. Я-то уже на своей шкуре попробовал, теперь твоя очередь.
