Несмотря на то, что вскоре харчевня наполнилась приятным теплом, меня все так же трясло, но едва ли от холода. Щеки запылали: после колючего мороза кожа загорелась огнем. Стало жарко, и я размотала платок, стянула с себя тулуп, вымыла руки. Подождала немного, вымыла еще раз.
Что же так долго?
Нет, не думать об этом. Не думать.
Наконец, я взвилась на месте: со двора послышались голоса. Хлопнула входная дверь, и в харчевню ввалились мужчины: Ирах и Хакон. Между ними мешком висел Энги, чья голова болталась ниже плеч: он был без сознания. Его так и не одели, кто-то из женщин позади положил на лавку свернутые в узел подлатник и рубаху. Кожа Энги посинела от холода, на плечах, руках и груди застыли замерзшие струйки крови.
На спину посмотреть не хватало смелости.
— Несем наверх, — негромко скомандовал Ирах Хакону, — рядом с Мирой пустая комната с очагом.
— Еще дрова на него изводить! — попробовала возмутиться семенящая следом Руна, но Ирах обратил на нее внимания не больше, чем на зудящего над ухом комара. — Погоди, хоть постель дерюжкой застелю, ведь кровью изгваздает!
— Да уймись ты уже! — рявкнул Ирах, поравнявшись со мной. — И чтоб духу твоего наверху не было! А ты, Илва, чего расселась, будто принцесса на троне? Быстро наверх!
У меня по-прежнему темнело в глазах, но я пыталась держаться. Подобрала со стола суму и, держась за стены, потащилась следом за ними. Дверь в комнату уже была открыта: мужчины втащили безвольное тело внутрь и неловко свалили на кровать вниз лицом. Не приходя в сознание, Энги застонал.
— Приступай, — потряс меня за плеч Ирах, — что тебе нужно?
— Принесите котел… с водой… там, внизу… и холодной воды тоже… и вина, — пробормотала я и наконец осмелилась взглянуть на истерзанную спину Энги.
Зажмурилась.
И тут же почувствовала на лице ощутимый хлопок.
— Ну-ка, открой глаза! — гневно рявкнул на меня Ирах.
Я послушалась и преданно посмотрела на него.
— Приди в себя! Если ты ему не поможешь, кто поможет? Подумаешь, плетьми отхлестали! Ты и не такое видала, вспомни! Руки-ноги живым людям резала и без чувств не валилась!
Меня усадили на край кровати рядом с безжизненным телом Энги. Кто-то подставил стул, кто-то водрузил сверху исходящий паром котел, кто-то подсунул под руки суму. И я размяла непослушные пальцы, взяла подсунутую кем-то чистую тряпку из дорогого тонкого полотна.
Чтобы увидеть хоть что-нибудь в кровавом месиве, следовало обмыть кожу.
— Ничего непоправимого палач не натворил, — приговаривал рядом Ирах, глядя на то, как мои руки опускают в теплую воду кусочек мягкой ткани и очищают незатронутые ранами места на коже Энги, — жалостливый попался. Для виду бил будто бы люто, а на деле лишь кожу рвал. Да и то с умом: по одному месту дважды ни разу не попал. Видишь, даже до ребер не рассек? А мог бы и хребет перебить с одного удара. Милдред-то, дери Создатель его черную душу, крови страсть как хотел, вот и упивался вдоволь, захлебнуться бы ему. Зашивай его, дочка, и дело с концом. И оглянуться не успеешь, как раны затянутся, а там и свадьбу сыграете.
