, покуда солнце приучено украшать лучами потёмки ночи, а луна и звезды подобным образом подготовлять день. И после этого они валят башню, удручённую смертью стражей. Падает замертво поражённый метательным снарядом знаменосец датчан; его члены и дыхание отправляются к Харону. Пусть никто не пытается оспаривать то, что я говорю об этой битве, поскольку никто не рассказал бы о ней правдивее, так как я собственными глазами вбирал её; более того, мой рассказ согласуется с теми, кто сам участвовал в этом деле и смог вплавь спастись от мечей дикарей.
[о нападении Эбля на лагерь датчан] Стихи 598-617
Тогда они перепрыгивают Сену, направляясь к Луаре, и обходят отчизну между ними двумя, хватая добычу, о которой страна сама возвестит по моему властному повелению[130]. Между тем отважнейший аббат Эбль, надеясь, что все бывшие там иноземцы ушли, почти один бросается к воротам с дротиком в руке, нападает на их укрепления и, потрясая копьем[131], метает в них; никакой звонконогий [конь] нам его не принес и никакой не унес. Тотчас, утвердившись крепостью сотоварищей, он устремляется к лагерю свирепых и ударяет в стены, приказывает самому Лемнию [Вулкану] вмешаться. Наши бьются, те проявляют стойкость. Раскатистый рокот вздымается теперь над ними, они внезапно выскакивают из проходов и обращают толпу народа в бегство даже без соприкосновения с ней, потому что их оказывается много больше, чем наших. Однако Эбль идет им навстречу, вместе с соратниками, держась как герой. Они не дерзнули коснуться его своим железом. Если бы в то время он мог опереться на хотя бы пятьсот таких, как он сам, он захватил бы лагерь и тогда исторг бы все души из их собственных вместилищ. Но так как у него не было воинов, он прекратил игру.
[о причинённом Нейстрии ущербе] Стихи 618-644
Нейстрия, знатнейшая из всех стран мира, которая в то время была родительницей высочайших повелителей[132], прошу, не откажись теперь, когда башня взята, поведать, сколько и какие пальмовые ветви датчане отобрали у тебя, а также сколько выдоили сосцов у стад, объезжая принадлежащие тебе просторы, когда-то полные разнообразных богатств.
[Голос Нейстрии:] «Мой отпрыск, кто мог бы оценить [потери]? Будь они даже все крылатыми, слова не могли бы выразить, сколь много рожденных мною людей, сколько коней и мелкого скота, быков и свиней у меня похитили. Блеяньем ягнят оглашались реки, на изобильных молодой травой лугах раздавалось густое мычание молодых бычков, чувствующих опасность; чащи откликались на хриплый рёв оленей, и хрюканье кабанов раздирало мои леса. Вот что свирепые у меня отняли, если хочешь знать и слышать!»
