Я увидел, что она направляется в театр, поэтому схватил ее за запястье и развернул лицом к передней части вестибюля. Она покачнулась и могла бы упасть, если бы я не обхватил ее за талию и не притянул к себе. Я не обращал внимания на то, как приятно она прижималась ко мне, ее тело было стройным и мягким. Или, по крайней мере, пытался это делать.
— Убраться можно завтра, — сказал я ей.
— Ну...
Она вырвалась из моих рук и снова направилась к театру, а потом споткнулась и чуть не упала.
Я закатил глаза. Спорить поздно. Я устал, но мне нужно отвезти ее домой, затем вернуться к себе и лечь спать. Снова схватив ее за руку, я наклонился и поднял ее на плечо — то самое, которое не разрушило мою карьеру качка — моя рука обхватила ее колени, удерживая на месте. Она лежала на мне, высокая, теплая и удивительно пахнущая корицей.
— Надо убраться, — пробормотала она мне в спину, но не сопротивлялась.
Я старался не думать слишком много о том, каково было ощущать вибрацию ее голоса на своей коже, и переместил ее в своих руках. Она ничего не весила, несмотря на свой рост. Было приятно осознавать, что я все еще в форме, несмотря на то, что был вне поля и уже несколько месяцев не тренируюсь. Даже мое поврежденное плечо, казалось, держалось довольно хорошо, хотя оно уже никогда не получит силу и скорость, которые были до травмы. В дождливые дни я все еще временами испытывал тяжелую, тупую боль, но по большей части это плечо не отличалось от здорового. Моего обычного, не искривленного плеча для метания мяча. Но, по крайней мере, оно поможет затащить пьяную подружку невесты в такси.
— Пошли, Джинджер Роджерс (прим. американская актриса, певица и танцовщица, обладательница премии «Оскар» в 1941 году. Королева стéпа), — сказал я ей. — Отвезем тебя домой.
***
Каким-то образом мне удалось вытянуть из нее адрес, но к тому времени, как я усадил ее в такси, Риган уже полностью отключилась. Очевидно, она была не в состоянии подняться к себе домой, поэтому я отправился с ней в Гринвич-Виллидж, вытащил из такси и снова закинул на плечо. Я поднялся с ней на три лестничных пролета в ее квартиру, руководствуясь случайными невнятными инструкциями, в которых говорилось, какая дверь принадлежит ей и где я в ее сумочке могу найти ключи.
Ее квартира была именно такой, как я себе и представлял. Яркая, уютная и битком набитая вещами. Это была квартира с одной спальней, где длинный коридор вел в кухню, посередине которой стоял обеденный стол. Над раковиной было маленькое окошко, и комната выходила в гостиную, где стояли огромный диван и кофейный столик, оба направленные к кухне. За ней виднелась спальня и, вероятно, ванная комната.
