– Я подумал, что тебе приснился кошмар, – честно отвечает Джейк, старательно игнорируя ноющую боль в яйцах. – Но, кажется, всё в порядке?
Она коротко кивает.
– Да. А теперь, пожалуйста, уходи.
Он усмехается. Да, надо уйти. Но собственное возбуждение не позволяет принимать правильные решения. Даже не так: оно сеет серьёзные сомнения в том, что подчиниться её просьбе – это правильно.
– Обязательно уйду, – обещает он. – Но у меня к тебе дело, Принцесса.
– Какое дело? – раздражённо спрашивает она. – Слушай, я серьёзно, я хочу, чтобы ты…
– Что тебе приснилось? – перебивает её Маккензи.
Вместо того, чтобы ожидаемо взорваться – она же ненавидит, когда её перебивают – она ещё сильнее краснеет и отводит взгляд. Бинго. Попал в точку.
– С чего ты взял, что я… Что мне…
Джейк многозначительно вскидывает брови и проходит пару футов, отделяющих его от кровати Марикеты, устраиваясь в изножье.
– Ответь мне, Принцесса. Ответь, и даю слово, я уйду.
Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, словно прикидывает, соврать или нет. А потом резко садится на кровати, продолжая держать одеяло плотно прижатым к груди, и отвечает, кажется, чистую правду.
– Подземное озеро. Сверкающие кристаллы в стенах пещеры. И…
– Я, – заканчивает за неё Джейк. – Верно?
Марикета набирает в грудь побольше воздуха.
– Возможно, – наконец, быстро говорит она. – Ты доволен? Теперь уйдёшь?
– Да, – Джейк встаёт с её кровати, но прежде, чем уйти, делает шаг к Марикете и протягивает руку к её лицу. Она не отстраняется. И кожа у неё на ощупь точно такая, как он помнит. В какое-то безумное мгновение Маккензи кажется, что она чуть трётся щекой о его ладонь, потому что она прикрывает глаза, как кошка, которую чешут за ухом. А потом она укоризненно на него смотрит и отстраняется. – Конечно, уйду, – с наигранной беспечностью бросает Джейк. – Тебе же нужно закончить начатое.
– Что ты имеешь в виду?..
– Не думаю, что ты кончила достаточно сильно, чтобы спокойно уснуть, Принцесса, – невозмутимо говорит Джейк. – Уверена, что не хочешь, чтобы я остался?
Его ладонь всё ещё в считанных дюймах от её лица.
– Уходи, – твёрдо говорит она.
Джейк пожимает плечами, стараясь не казаться уязвлённым. Его собственная жена отсылает его из своей кровати. Чёрт, да что не так-то?
Всё. Всё не так.
– Сладких снов, Принцесса.
Когда он берётся за ручку двери, она неожиданно отвечает.
– И тебе, Арагорн.
Марикета выключает ночник, прижимая ладони к пылающим щекам. Почему, чёрт возьми, ей так хочется, чтобы он сейчас вернулся? Нет, оно, конечно, понятно, почему. Потому что она хочет его. Но это настолько дико и неправильно, настолько ненормально… Совсем не потому, что она, можно сказать, вернулась из мёртвых и должна быть озабочена навёрстыванием упущенного. Скорее, потому, что ей кажется, что это чьи-то чужие желания. Можно сойти с ума уже от того, что у Мари была другая жизнь, о которой она ничего не помнит. Но та, другая Марикета, чьи воспоминания ей снятся ночами, кажется, не имеет с ней ничего общего. Это идиотское ощущение, что сумасшедшее вожделение к этому мужчине ей будто навязывается… Так же, как ей навязывается сам Джейк.
