— Будь ты таким волшебником, Тень бы никого не убила, — буркнул Готта, но внутрь просторной и богато изукрашенной лифтовой кабинки все-таки вошел. Ну, как вошел? Был бесцеремонно впихнут, аккурат следом за Хаззи.
— Обычно мы не наведываемся наверх всей толпой, но ради такого случая Старейшина сделал исключение, — сказал Корри, входя последним.
— Благороднейший человек, — без намека на искренность хмыкнул Готта и протянул стянутые проводом руки: — Может, все-таки уберете это?
— Размечтался.
Пока шло вознесение к сияющим роскошью апартаментам Старейшины, охотник то и дело поглядывал на Хаззи, чье усеянное мелкими чешуйками лицо с каждым мгновением теряло цвет. Готта понимал, что скорей всего подобное развитие событий в ее планы не входило, но мог лишь мысленно посочувствовать. Он и сам не был готов к тому, что его по сути простенькая заказная миссия выльется в нечто настолько несуразное. И ладно бы Дети Шуота. К этим провонявшим рыбой помойным крысам еще привыкнуть можно, но вот знакомство с кем-то столь высоко взобравшемся (в прямом и переносном смысле) значительно бередило покой. Ну да, он слышал про Старейшину, но уж никак не предполагал, что им окажется не какой-то там спятивший на Тенях фанатик, а самый настоящий воротила!
Ход лифтовой кабинки замедлился как раз в тот момент, когда Готта начал представлять себе, каким может оказаться этот Старейшина. Легкий музыкальный звон возвестил о том, что они наконец достигли нужного этажа, двери распахнулись.
Когда Готта шагнул на устланный толстым ковром пол коридора, он поначалу слегка растерялся. Не от утонченной роскоши, так бросавшейся в глаза, разумеется, а из-за мертвой тишины и безлюдности, царивших в просторных комнатах вокруг. Если б не вполне очевидные следы чьего-то присутствия, вроде приглушенного сияния настенных светильников и кое-каких личных предметов быта — оставленной кем-то на низком столике книги, — можно было запросто решить, будто пентхаус покинут и никто в нем не живет. Окна во всю стену открывали вид на бескрайнее черное полотно океана, простиравшееся насколько хватало глаз, и будто вздымавшиеся прямиком из воды исполинские конусы, сверкающими в ночи спиралями оплетавшими островные пики. Пускай Готта и не считал себя особо впечатлительным, однако даже он не мог пройти мимо такой красотищи и хотя бы чуть-чуть не полюбоваться.
— Топай, — подтолкнул его нетерпеливый Корри. — Еще налюбуешься. Возможно.
