Охотник, чьи руки по-прежнему оставались связаны куском старого провода, неловко вкатился в… должно быть, гостиную. Во всяком случае на это намекало неприлично большое количество разнокалиберных диванов и кресел, рассредоточенных по всему периметру комнаты.
— Недурно, — искренне восхитился Готта, пока Хаззи торопливо сворачивала очередную понюшку райса и запихивала ее себе в ноздрю.
— Тебя никто не спрашивает, — пихнула его в бок Грубиянка и по-хозяйски прошествовала к одному из самых больших диванов, где бесцеремонно устроилась с ногами. Собственную маску она стащила в тот же миг, как только ее задница опустилась на белоснежные подушки, явив худое и ничем не примечательное личико обычной портовой воровки. Пошарив немытой рукой в стоявшей поблизости вазе с фруктами, она выудила оттуда спелый шуурф и, будто вампир, присосалась к его мякоти. — Ну и чего застыли?
— Возможно, как порядочные гости, ожидают приглашения хозяина.
Никто из сопляков не ожидал подобного резковатого ответа, что, по мнению самого Готты, казалось слегка странным, ведь они вторглись в чье-то жилище. Чуть выгнув бровь, он вместе с вздрогнувшими Детьми устремил взгляд к дальнему проходу во внутренние помещения пентхауса, откуда с грацией мешка, набитого навозом гофаев, выкатилось похожее на большой воздушный шарик существо о двух тоненьких ножках. К какой из многочисленных рас оно себя относило, охотник, увы, не знал, но зато мог поклясться, что, несмотря на весьма нелепый вид, самомнения и властности ему было не занимать.
Едва только услышав сказанное, Грубиянка моментально вскочила с дивана и, неуклюже спрятав фрукт за спину, отвесила низкий поклон. Корри, прочие Дети и даже Хаззи (видимо, за компанию) тоже поклонились. И лишь сам Готта остался стоять, будто вкопанный, и с откровеннейшим подозрением рассматривать хозяина апартаментов.
— Так вы и есть Старейшина? — спросил он, стоило ходячему шарику протиснуться между письменным столом и высоким креслом и с тяжких кряхтением опуститься на последнее.
Несколько секунд ушло у существа, чтоб отдышаться, затем сфокусировать взгляд двух больших блюдцеобразных глаз на лице охотника и чванливо осведомиться:
— Не достаточно внушителен, по-твоему? — Ответа оно ждать не стало и лишь широким жестом указало всем на диваны: — Ну, садитесь уж, раз явились.
Все, будто загипнотизированные, гуськом потянулись вглубь комнаты и расселись. Готте выпала честь занять кресло прямо напротив Старейшины, отчего лоснящаяся физиономия последнего недовольно сморщилась.
