— Поспешишь — людей насмешишь! — крикнул Улиус мне вслед. Потом он резко дёрнул за какой-то винтик, и труба телескопа с громким стуком грохнулась об пол.
Ох… Ладно. Если телескоп пережил путь из Тилирии, то и любопытство шефа, наверное, переживёт.
* * *
Согласно документам, резиденция Милкисов располагалась в квартале Предболотья. Как и следует из названия, это был район, примыкающий к длинной полосе Рычащих болот, что на западе Шолоха. Чтобы добраться туда, я вызвала на помощь Патрициуса Цокета — кентавра, перевозчика и любителя плести венки из ромашек.
Патрициус бойко пригарцевал к ступеням Ведомства. Крупногабаритная улыбка сияла на моложавом лице каурого кентавра:
— Мадам! — Патрициус нетерпеливо крутил головой, пока я забиралась в седло, разгребая себе местечко между объемными курьерскими мешками. — Как ваши дела сегодня?
— Как всегда, Патрициус! Недосып пополам с эйфорией. Погнали в Предболотье. Там девчушка пропала, так что поднажмём.
— Спасение девчушки! Отличный сюжет для нового выпуска «Езжай и Стражди»! — Патрициус вдохновился. — А то мы с дочками все рисуем, рисуем, а историй-то как-то не прибавляется… Вы уж давайте, обеспечьте нас приключениями. Поклонники ждут.
— Заметано, — я фыркнула. — Назовешь комикс «Ринда Милкис исчезает». Как тебе?
— Ринда Ми-и-илкис? — Патрициус игогокнул. — Тогда комикса не получится, мадам.
— Это еще почему?
— Мамаша Милкис меня засудит… Я вас сегодня ждать не буду, хорошо?
Ого!
Это насколько же Патрициусу не нравится госпожа Милкис, чтобы он меня на границе с болотами решил бросить?
* * *
Мы с Патрициусом остановились перед белоснежным особняком, у которого башенок было больше, чем зубов у волкодлака. Особняк стоял последним на улице. И то, улица — одно название. Всего несколько домов в густом сосновом подлеске.
Я спешилась и прошла в сад. Патрициус провожал меня таким жалобно-бархатным взглядом, будто в последний путь.
На подъездной аллее особняка дома журчала искусственная речушка. Меня встретил чопорный дворецкий, который и глазом не моргнул в ответ на то, что я пришла расследовать дело пропавшей Ринды.
Я подождала, пока меня пустят в гостиную — с лёгким удивлением, ибо… Где же спешка?
Салон оказался выполнен в светло-розовых тонах, перетекающих в беж. Тут и там на каменных подиумах стояли скучные юридические награды четы Милкис.
Сами Милкисы сидели на диване, как голубочки, сложив руки на коленях. У окна, ведущего в сад, замерла хрупкая девушка с крашеными голубыми волосами. Пробор — темный. У девицы были карие глаза, недобрая ухмылка, широкий свитер и драные брюки. Руки сплетены на груди, взгляд исподлобья. Тогда как взрослые выглядели образцом благополучия, девочка, казалось, живёт в Чреве Шолоха.
