Завернувшись в плед, как в плащ, я подхватила книгу и пошла на второй этаж, в свою спальню. Там упала на кровать, подтащила поближе к себе сумку и достала из нее большой блокнот, который привезла с собой из дома. Включила лампу на тумбочке, откинулась на подушку и открыла его.
Здесь были рисунки. Довольно много рисунков, нарисованных мной в разные годы. Я не была профессиональным художникам, хоть подруги и говорили, что у меня здорово получается, и уговаривали продать свое творчество какому-нибудь издательству или выложить на фотосток. Но мне не хотелось продавать. Потому что это было личное. Слишком личное.
Эти образы появлялись у меня в голове нечасто. И всегда после того, как я видела один из своих особых снов. Но именно после них у меня даже внутри зудело что-то, вынуждая тянуться к карандашу и бумаге. И появлялись они… Маленький мальчик с флейтой в руках, сидящий верхом на белке. Девочка со стрекозиными крыльями и хитрой улыбкой. Красивая женщина, зеленые пряди волос которой цвели крупными белыми цветами. Парень, танцующий на мухоморе.
А еще силуэт… Темный силуэт моего ночного собеседника. Я никогда не видела в темноте его лица. Пыталась нарисовать, пыталась даже сама придумать, как он выглядит, но это все было не то. Поэтому пока мужчина оставался для меня черной тенью. Без лица, без имени, без истории…
— Кто же ты такой? — пробормотала я, бестолково глядя в потолок. — И что происходит в Долгране?
Я чувствую, что ответ именно здесь, в этой деревне. И не хочу уезжать, пока не разберусь до конца. Необъяснимое уже и так слишком давно вмешивается в мою жизнь, а в последний год… Мне стало как-то так муторно в Хьюстоне. И дома, и на работе, и среди людей, которые меня там окружали. Моя жизнь была вполне благополучной и стабильной, с хорошей должностью и зарплатой, верными подругами, насыщенным ритмом большого города. Но… Я как будто не могла найти себе в нем места. Как будто жила по инерции, а душой и сердцем была совсем в другом месте. И с другим человеком. Очередные отношения, в которых даже не пыталась проявлять инициативу, стали последней каплей. Я собрала вещи, рванула в Шотландию и только здесь почувствовала себя спокойно. И теперь не хочу, чтобы этот покой что-то нарушало. Вот только кто меня станет спрашивать?
Этот вечер хорошо подходил для рассуждений о необычном. Уже стемнело, и моя комната освещалась только маленькой лампой на тумбе. Вставать с кровати совсем не хотелось, и я подгребла себе под бок книгу о нечисти, полистала страницы и остановилась одной из них.
