Так что вернувшись домой, я быстро пообедала и занялась кухней. Перетряхнула остатки продуктов на предмет моли, жучков и прочей живности, промыла стиральную машину в кладовке и залила духовку чистящим средством. А уже потом пошла наверх.
В бабушкиной комнате хватало ее вещей. Несколько коробок с туфлями, до которых у мамы, видимо, не дошли руки. Круглая картонка с темно-зеленой шляпой, надев которую, я поняла, что она мне очень даже идет. Флаконы духов, гребень из слоновой кости, маленькая шкатулка с украшениями…
Подцепив пальцем золотую цепочку, на которой висел кулон в форме розы, я закусила губу. Странно, что мама их не забрала. Я любила в детстве играть с содержимым этой шкатулки и помнила, что здесь лежат пусть не слишком дорогие, но все же ценные предметы. Вот эта золотая цепочка. Серьги с желтыми цитринами, бабушка всегда ворчала, что они совсем не идут рыжим девушкам вроде нас. Еще одни серьги, с какими-то зелеными камням, наверное, нефритами. Их она наоборот, любила. Вот старое обручальное кольцо. Я никогда не видела своего деда, бабушка развелась с ним, когда мама была совсем маленькой. Но вроде бы расстались они очень мирно, и кольцо долгие годы хранилось в этой шкатулке.
А вот другого кольца в этой шкатулке не было. Я хорошо его помнила. Серебряное, сделанное в виде стебля розы, в цветке которой прятался крупный темно-красный гранат, оно было у бабушки самым любимым. Она носила его, практически не снимая, и обещала подарить мне, когда вырасту. Но я почему-то его здесь не вижу. Потерялось? Впрочем, какая теперь разница.
Отложив шкатулку, я занялась небольшим секретером в углу, где хранились бумаги. В основном это были старые счета, вырезки из газет и журналов на тему цветоводства, письма, некоторые даже в нераспечатанных конвертах. Нашелся большой блокнот с кулинарными рецептами, заметками и прочими хозяйственными записями. А в самом низу, под всем этим бумажным добром я обнаружила настоящее сокровище — толстый старый фотоальбом.
— Ничего себе, — пробормотала, вытаскивая на свет белый фолиант.
С крепкой обложкой и плотными картонными страницами, он весил целую тонну. Сами фотографии крепились к картону бумажными уголками и были любовно подписаны аккуратным почерком.
Я уселась прямо на пол и положила альбом себе на колени, забывая обо всем на свете. Это же была целая история. Начиная от прабабушки Анны, которую мне даже удалось застать. Она родилась в начале двадцатого века и умерла, когда мне было пять. И здесь есть ее фото — даже парочка довоенных, где она в типичных для того времени простых платьях и юбках чуть ниже колена. Снимки поновее — с какой-то женщиной, может быть даже ее матерью, на пороге церкви. И с маленькой бабушкой в саду на фоне дома. А дом-то почти и не изменился со временем.
