— Точно. Кстати, Димитр, дядька Авдей и есть тот рыжий мужик, которого ты за прадеда принял, — напомнил Георги.
— А я-то уж и забыл про него. Так что это за Авдей?
— Да я толком ничего и не знаю. Пусть вон Марфуша расскажет.
— Хороший он, — начала рассказ Марфуша, — работящий. Да вот только не везет ему последнее время. В позапрошлый год амбар у него сгорел со всем урожаем. А в прошлый год, такая засуха была, что всему селу тяжко пришлось. А в этом годе, у Авдея на скот мор напал. А изба полна ребятишек — мал мала меньше. Отдадим ему курей да буренку нашу, глядишь до нового урожая и дотянут. Да и Сивка, хоть и старый, да еще поработает.
Тут и магистр заинтересовался удивительным сходством Авдея:
— Марфуша, а давно ли Авдей в вашем селе живет?
— Так он здесь родился! Мне бабка моя сказывала. Матушку дядьки Авдея звали Соломея. Цыганкой она была. Пришла издалека, была уже на сносях. Моя бабка ее и приютила на первое время. Потом-то Соломея своим домом обзавелась. Красивая была! Бабка сказывала, что к Соломее то и дело сваты приходили. Но она всем отказывала. Так и жила без мужика, сына растила. Все удивлялись — Соломея черноглазая, волосы как смоль, а Авдей — рыжий да конопатый! А у нас в селе рыжих боятся. Вот и дядьку Авдея всё колдуном считали. Ни одна девка за него идти не хотела. Думали, так и останется бобылем. А вот тетка Лукерья не побоялась.
Магистр, как только услышал о цыганке Соломее, так и переменился в лице. Похолодело в груди, даже показалось, что сердце остановилось. Вспомнил он, как много лет назад, пришла к нему молодая цыганка, вся в слезах. Жаловалась на его сына Димитра Карловиц. Молодой повеса соблазнил юную красавицу, а теперь в кусты. А что ей делать? Такой позор! Да её из табора прочь погонят.
Схватился тогда Стефан за голову. У него все уж обговорено с будущим сватом — нашел богатую невесту для своего непутевого сына. А тут эта цыганка! И жаль ее, да и не хотелось ему с цыганами вражду сеять. Цыгане, они с ворожбой нехорошей дело имеют, не хватало еще рисковать благополучием своей семьи! Что делать? И не придумал тогда Стефан ничего лучше, как откупиться от Соломеи. Уговор у них был — коли обещает она уехать в дальние края и никому не сказывать чьего ребенка носит под сердцем, то он ей даст столько золота и серебра, что нуждаться Соломея не будет. Оба свое обещание выполнили. Соломея уехала, увозя с собой не только золото и серебро, но и еще не рожденного внука великого магистра.
