— У меня для тебя не самые приятные новости, птичка. — Он ставит стакан, облизнув губы. — Даже если Белла подтвердит твои слова, я не могу тебя отпустить.
— Потому что я слишком много знаю? — уточняю я, стараясь не паниковать от мысли, что один из них (либо Шаман, либо Люков) меня пришлепнет.
— Потому что Шаман не остановится.
— А тебе не все равно, что со мной будет?
Он стискивает зубы, сильнее буравя меня взглядом. В кулаке сжимает вилку, которая, кажется, завизжала бы, будь она живой.
Ответа я так и не получаю. Он словно сам с собой борется, вместо того чтобы сказать: «Блин, Ева, извини, ну дурак, с кем не бывает». Сколько же гордости в его бандитском величии, которая не позволяет признать собственную вину! Ладно, посмотрим, как ты запляшешь, босс, когда Белла докажет, что я и та девка с фотки от какого-то Кэпа — разные личности.
— Ты, может, забыл, но мой отец прокурор. Уж он-то защитит меня от иностранного бандита, — напоминаю я, отрезав кусочек омлета и положив в рот. Какая вкуснятина-то, особенно с голодухи.
— Я похитил тебя из собственной постели. Хреновый из твоего отца прокурор.
Да-а-а, босс, слов ты даже не пытаешься подобрать.
Зазвонивший домофон отвлекает нас от разговора. Это хорошо, иначе я бы сейчас поделилась с бесстрашным Люковым своим мнением о таких, как он, и почему неподкупность является признаком профессионализма прокурора, а не его слабостью.
Он отправляется встретить гостя, а я спешу набить желудок, пока нам опять не пришлось куда-то нестись сломя голову.
Минуты через три на кухне появляется Белла. Цокая каблуками по кафелю, она подходит к столу, чуть морщит нос и кладет свой клатч. Расстегнув пуговицу на блузке так, чтобы еще сильнее вывалить рвущиеся наружу силиконовые дыни, она окидывает меня пренебрежительным взглядом и с томной хрипотцой говорит медленно входящему Люкову:
— Надеюсь, вы оцените мою скорость, босс.
Изучая документы в принесенной папке, он хмурится, играя желваками на лице. Потом швыряет бумаги на стол, вынимает пистолет и, вздернув курок, целится в мою голову.
Липкий страх, охвативший меня в свои мерзкие объятия, пригвождает мою попу к стулу. А лицо Беллы украшает победоносная ухмылка.
Эта дрянь в проститутском наряде подставила меня!
Я понимаю, что доказывать это бесполезно. Люков поверит той, что верой и правдой служит ему годы, а не мне — залетной птичке, своим фейсом напоминающей ему о самом большом жизненном кошмаре.
Кое-как вздохнув, я беру себя в руки и предательски дрогнувшим голосом произношу:
