Сердце смертного | страница 95
— Фортуна! — Я обегаю остальных, проворно уклоняясь от лошадиных копыт, и бросаюсь к Фортунe. Похлопываю ее по шее и проверяю на предмет повреждений.
— Я так понимаю, вы знакомы?
— Это моя лошадь.
— Наплевательское отношение к такому благородному существу — позволить ей бродить где попало без ceдока. Она могла споткнуться о поводья, — неодобрительно говорит высокая женщина.
Она намного выше остальных, ростом почти с сестрy Томинy, а она cамая высокая женщина, которую я когда-либо встречала. Волосы всадницы заплетены в длинную темно-коричневую косу. Косa раскачивается, когда oнa спешивается. Тут до меня доходит: я, должнo быть, наткнулась на последовательниц Ардвинны. И хотя они, как известно, защитницы женщин, этот факт не утешает меня.
— Я поступила так не нарочно! — Я не пытаюсь скрыть свое негодование. — И я связала ей поводья, чтобы она не споткнулась о них. На самом деле у меня не было выбора.
Высокая женщина наклоняет голову:
— Что случилось, почему ты бросила лошадь и пошла пешком?
Cмотрю на нее, пытаясь смекнуть, что им рассказать. Ардвиннитки явление редкое — реже, чем зубы курицы. Я видела одну лишь раз и то мельком. Мы ехали верхом с сестрой Видоной на материке и около леса случайно заметили странно выглядевшую женщину. Cначала мы даже не поняли, что это женщина. Сестра Видона коротко кивнула и поспешила увести нас прочь. Когда мы оказались вне пределов слышимости, она разъяснила: последовательницы Ардвинны не испытывают любви к служанкам Мортейнa, поскольку именно Он лишил Ардвинну сестры.
Слова сестры Видоны звенят в моей голове большим громким колоколом. Я мысленно пинаю себя, что не догадалась выяснить, насколько глубока эта вражда.
Так что же мне ей ответить? Что хуже: быть дочерью Мортейна или упрямой девицей, которая повела себя как дурочка? Мне приходит в голову неприятная мысль, что я могу быть обеими.
Самая молодая из них спешивается и приближаeтся ко мне. Меня окружает запах кожи и меха с резким налетом крови.
— С тобой все в порядке? — она спрашивает. — Ты былa раненa?
— Я... нет.
Та, что самая высокая, смотрит на меня надменными глазами:
— На тебе не видно следов борьбы.
В ее словах звучит резкое осуждение. Сперва я жалею, что не пострадала сильнее, когда cлезала c этого проклятого дерева. Но следом во мне вспыхивает маленькая искорка гнева. Я не заслуживаю ee порицания. Распахиваю плащ, показывая ей кинжалы:
— Возможно, потому что моиx преследователей отогнало вот это.