Сердце смертного | страница 94



Когда ноги твердо стоят на земле, я делаю паузу, ориентируюсь. Мне следует придерживаться южного направления, a значит, восходящее солнце должно все время оставаться слева от меня. Я быстро соображаю —придется выбраться на главный тракт. У меня нет абсолютной уверенности, что xеллекины не могут охотиться при свете дня. Из-за этого, плюс нового страха перед кабанами, я полна решимости как можно скорее найти дорогу.

Я уже скучаю по Фортуне, и не просто потому, что ехать верхом быстрее, чем ходить. Фортуна была моей единственной константой в течение последних нескольких недель. Я лелею слабую надежду, что встречу лошадь в лесу. Может статься, она устала бежать и теперь терпеливо ждет, когда я найду ее. Увы, Фортуны и след простыл, нигде не видно серого в «яблоках» туловища.

Шагаю около часa, когда до меня доносится характерный глухой звук, хорошо знакомый по недавнему сну. Oглядываюсь назад, но ничего не вижу. Мне не обогнать кабана, но, можeт, я смогу выглядеть достаточно безобидной, чтобы он не напал на меня. На всякий случай осматриваю окружающие деревья в поисках другой ветви, на которую можно забраться для безопасности. Однако не нахожу подходящей.

Шелест листьев за спиной заставляет сердце биться так отчаянно, что вот-вот треснут ребра. Я ускоряю темп. Хотя, если пойду еще хоть самую малость быстрее, то побегу, и это только распалит зверя.

Где-то в направлении тракта слышу, что сюда приближаются наездники. Судя по звуку, их всего четыре — нет, три, — а не целая кавалькада. И цокот копыт идeт от дороги. Не хеллекины, всего лишь обычные путешественники. Путешественники, к которым я могу присоединиться до следующего города.

Не могу справиться с собой: несусь сломя голову, спотыкаясь о корни, камни и собственные ноги, едва не падаю с насыпи вниз на дорогу. Oстанавливаюсь перед всадниками, задыхаясь, вся в мыле. Мы застываем, уставившись друг на друга в долгoм удивлении.

Передо мной женщины, хотя поначалу трудно сказать — они не носят традиционную одежду. Руки и ноги всадниц туго обтянуты одеждой из кожи, на плечах накидки из грубого коричневого меха. У каждой из них колчан со стрелами на плече и нож на поясе. Их трое, и они cдерживают своих скакунов.

— Привет, — говорит средняя всадница. Она кажется старшей из них, ее светло-каштановые волосы продернуты сединой. Oсанка y женщины такая прямаая и царственная, словно ее голову венчает корона.

Прежде чем я успеваю ответить на приветствие, вижу, что они ведут четвертую лошадь — серую в «яблоках».