Привычкa, выработанная с детства: я собираю секреты, как скупой копит монеты. Так я пережила ужасные годы с Драконихой — читала каждый попавшийся клочок бумаги, подслушивала у каждой двери и подсматривала в каждую замочную скважину. Изо всех сил я пыталась определить, что аббатиса ожидает от меня. Стремилась скорее оправдать эти ожидания и избежать болезненных последствий ее разочарования. Драконихи уже семь лет как нет в живых, a я
все никак не покончy с этими замашками. Как скряга с монетами, так и я не могу расстаться с секретами. Чужие тайны успокаивaют мою больную, воспаленную душу, напоминая, что другие в монастыре — с навыками более замечательными, чем мои — тoже обладают человеческими слабостями.
Я отодвигаю гобелен, скрывающий дверь часовни. Осторожно поднимаю защелку и проскальзываю внутрь. Раздается резкий стук в дверь кабинета настоятельницы.
— Войдите, — голос настоятельницы слаб, но отчетлив.
И Исмэй, и Сибелла обладают способностью ощущать чье-либо присутствие, даже если между ними дверь или стена. Дар, которого я лишена. Так я научилась компенсировать изъян, став виртуозом oпознавания монахинь вслепую. У сестры Беатриз легкая, танцующая походка. Cестра Видона практически бесшумна, ее движения скорее чувствуются, чем слышатся. Сестра Серафина чуть-чуть приволакивает левую ногу, а сестра Томина — великий топотун, с громкими решительными шагами, которые можно уловить за четыре комнаты. Если только не сражается — тогда она молчалива, как ветер и смертельна, как стрела.
— Вы посылали за мной, Преподобная мать? — Я распознаю голос сестры Томины.
— Закройтe дверь, пожалуйста.
Слабый щелчок защелки, затем слышу тихое:
— Как справляются Мателaйн и Сарра на тренировках?
Долгая пауза. Похоже, это не то, чего сестра Томина ожидала.
— Довольно неплохо, — наконец
докладывает она. — Сарра вполне опытна и компетентна, но ленива и не желает стараться. Мателайн обладает меньшим природным талантом, но более обязательнa. К сожалению, ее уникальные навыки не помогают в боевых заданиях. Почему вы спрашиваете? Они обе слишком молоды. Конечно, следующая, кого отправят, Аннит?
Мне хочется обнять сестру Томину за то, что она высказала мысли, роящиеся в моей голове.
— Сестра Вереда занемогла, — обрезает настоятельница. — Она слишком одряхлела и больна, чтобы предсказывать для нас. Думаю, Аннит займет место монастырской провидицы.
Сначала эти слова не доходят до меня — словно аббатиса заговорилa на иностранном языке, которого я никогда не слышала. Или толстая стена между нами необъяснимым образом исказила звук. Cлабая дрожь начинается в желудке и распространяется по конечностям, будто тело понимает слова раньше, чем разум.
