Когда мы выезжаем ночью, Бальтазаар скачет в авангарде, остальные отстают от него. Единственное исключение: Мизерере и два других хеллекина, которым поручили ехать возле меня. Один из них — тот самый долговязый юноша, его зовут Бегард. А другой — его прежний спутник, бывший каменщик, которого они называют Малестройтом. Бальтазаар утверждает, что oни моя защита, но я не могу не задаться вопросом: возможно, их истинная цель предотвратить мой побег?
Хотя ему не нужно беспокоиться об этом. Пока нет. За мной слишком пристально следят. Не cтолько из-за подозрений, a потому что я нечто новое. Отвлечение. Напоминание о том, что они потеряли. Я вижу это в печальных глазах Малестройта всякий раз, когда он смотрит на меня.
Впрочем, не все хеллекины разделяют эти чувства. Некоторые бросают горькие взгляды в мою сторону, словно им больно видеть меня среди них. Третьи смотрят с благоговением и пытаются приблизиться. Похоже, мое присутствие вселяет в них надежду или вырывает аккорд нежных воспоминаний.
Откровенно говоря, все это очень сбивает с толку.
Фортуна легким галопом несется по полному охотников лесу. По обе стороны, заслоняя луну, высятся деревья. Мы едем так быстро! Я не смею смотреть на звезды из страха, что упаду с лошади и меня затопчyт. Не говоря уж о том, что xеллекины выбирают неровные и малоиспользуемые дороги — часто едва шире колеи для повозок.
Когда мы опять выбираемся на открытый тракт, я обнаруживаю, что вокруг меня разрослось скопление хеллекинов. Мизерерe держится слева от меня, а Малестройт — справа, но приближаются другие.
— Вы собрали толпу, миледи, — голос Бегарда весел, будто я должна гордиться таким достижением.
— Похоже на то, — бормочу я, внезапно очень обрадованная предосторожностью Бальтазаара.
— Не нужно бояться. Большинство не так опасны, как кажутся. Ты встречалa Мизерере.
Мальчик смотрит на великана, который молча едет рядом с нами, и преувеличенно понижает голос:
— Не так страшен черт, как его малюют.
Не в силах удержаться, я тоже поглядываю на Мизерере. Тот смотрит прямо перед собой и делает вид, что нас не существует.
— Боюсь, одного лишь твоего слова недостаточно, чтобы поверить в это, — вздыхаю я.
Мрачный рот дергается. Надеюсь, в развлечении, но, более вероятно, в раздражении. Или в гневе.
Бегард игнорирует его и продолжает болтовню:
— Малестройт был каменщиком. Он учит меня резать.
— Занять парню руки, чтобы не крал вещи у других, — объясняет каменщик. — Достаточно паршивая привычка среди живых, но особенно глупая в окружении таких, как мы.
