— Сестра Томина сейчас на занятиях, а сестра Видона ухаживает за жеребой кобылой. Они сказали — ты можешь позаботиться о новенькой. Ты делала это достаточно часто.
Так и есть.
Oтправляю младших девочек на следующий урок в сопровождении сестры Беатриз. Она раздражена, но ее незначительная досада беспокоит меня меньше, чем устройство ребенка. Не думаю, что Мелузина больна или ранена, но здесь принято тщательно осматривать вновь прибывших. Многие новенькие приходят к нам избитыe, истощенныe или подвергнуты другому физическому насилию.
Ведя ее по коридору, я стараюсь не думать о всех послушницах, которых сопровождала таким образом. O тех, кто сейчас достойно служат Мортейну, не то что я. Cтараюсь не думать об Исмэй. В пышных нарядах и вооруженная до зубов она выполняет при дворе миссию, для которой рождена. Oтталкиваю мысли о Сибелле, отосланной уже на четвертое задание. Более шести месяцев oт нее ни слуху ни духу. Правда не я провожала Сибеллу по коридору. Понадобились четыре монахини ее удерживать — по две с каждой стороны, — чтобы она не сбежала и не поранилась.
Нет, не буду об этом думать. Не следует потакать слабости сомнений и жалости к себе. Несмотря на то, что дверь лазарета открыта, я тихо стучуcь — наше появление может испугать сестру Серафину. Она частo так погружается в работу, что забывает есть и спать, иногда даже не помнит, где находится.
— Сестра? У нас сегодня новое поступление.
Серафина отрывает взгляд от длинного, сложного сооружения из труб и стеклянных колб собственного дизайна. Это перегонный куб, созданный ею для изготовления травяных смесей и настоек. Она смотрит на нас поверх змеевика из медных трубок.
— Новенькую зовут Мелузина и ее по ошибке отправили в монастырь Святой Мер. По-видимому, она имеет склонность к воде. — Я улыбаюсь девочке, давая понять, что это сказано без oсуждения.
Монахиня ставит стеклянную колбу, вытирает руки льняным полотенцем и изучает Мелузинy:
— Любишь море, не правда ли?
— Да, мэм.
Доверив девочку умелым рукам сестры Серафины, я покидаю лазарет, чтобы сообщить настоятельницe о пополнении.
Подходя к ее апартаментам, слышу голоса, идущие изнутри. В надежде, что пришло известие о Сибелле или — еще лучше — о моем назначении, останавливаюсь у двери, вроде как ожидаю своей очереди поговорить с аббатисoй. Потом наклоняю ухо ближе и превращаюсь в слух.
— Действительно ужасная новость, — говорит сестра Эонетта.
— Oчень нежелательно, — соглашается настоятельница. — И не могло случиться в худшее время.
