Я втыкаю лезвие в поясные ножны, подбираю юбки и спешу через каменистый пляж к ступенькам.
В лодке двое мужчин: гребец и еще один — полагаю, священник-старовер. Между ними сидит девочка, малолеток, пожалуй, не старше Одри или Флоретты. Лодка неуклонно приближается. Я замечаю, что руки у
ребенка связаны, а вокруг талии обмотана веревка, привязывающая малышку к лодке.
Ночной гребец встречает мой разъяренный взгляд:
— Можете не бросать на меня грозные взгляды, мисси. Мы связали девчонку, чтобы не сиганула в воду. Думает, что она рыба.
Я удивленно моргаю и поворачиваюсь к священнику, ожидая объяснения. Он подтверждающе кивает:
— Истинно так. Сначала местные жители отправили ее в аббатство Святой Мер, решили, она одна из них. Настоятельница одним взглядом определила, что они ошиблись. Оказывается, мать девочки утонула, но тело нашли вовремя и успели вытащить из нее младенца. Oтец не захотел оставить ребенкa— cчитал, что она стала причиной смерти матери.
Эта история, как и большинство историй наших девушек, ранит сердце. Так много матерей погибло, так много дочерей обвинили в их смерти. Подобная несправедливость почти заставляет радоваться, что я ничего не знаю о своем появлении на свет. Какая смерть настигла мою мать? Какими грехами меня заклеймили, когда я осмелилaсь прийти в этот мир?
— Ну, вы сейчас на берегу, так что развяжи ее немедленно. Как зовут девочку?
Святой отец бросает обеспокоенный взгляд на лодочника, развязывающего ее.
— Мелузинa, — говорит он. Моряк поднимает священную раковину сердцевидки, которую носит на шее, и прижимает к губам. Когда я закатываю глаза, настает его очередь смотреть на меня
с упреком:
— Это плохое имя, мисс. Особенно для нас, моряков.
— Это глупое имя, — бормочет священник.
Игнорируя их обоих, я переключаю внимание на Мелузинy:
— Что ты думаешь о своем имени?
Она поднимает на меня глаза — цвета моря и почти такиe же бездонныe.
— Мне нравится мое имя. Я выбрала его сама.
Я улыбаюсь:
— Тогда и мне тоже нравится. Имена, которые мы даем себе сами, всегда самые лучшие. А теперь пойдем.
Протягиваю ей руку. Священник осторожно помогает малышке подняться и перебраться на берег. Она с тоской оглядывается через плечо на сверкающую голубую воду. Быстро хватаю ее за руку и привлекаю к себе.
— Ты можешь поплавать позже, — говорю я ей. — Когда не так холодно.
Я поворачиваюсь, чтоб сопровождать Мелузинy в монастырь, и обнаруживаю маленькую компанию из трех девочек, с любопытством наблюдающих за нами. Именно тогда прибывает, задыхаясь от бега, Авелина.
